Натуральные, без примесей мсды Фрэнка, как и его океанские лобстеры, популярны в здешних местах, от покупателей отбоя нет. Правда, не каждому отпускает старик лобстеров из свежего улова или дары своей испытанной грохотом на прочность удивительной пасеки. Иногда скажет, не таясь:
- Немного есть, но это я оставляю для мистера Кирика.
И тут уж не просите, не настаивайте, Фрэнк от своего не отступится. Да в конце концов имеет же он право отдать предпочтение друзьям, тем, кому хочет сделать приятное, доставить удовольствие! Дружба, по его понятиям, превыше всего. Ни Фрэнк, ни "мистер Кирик", наверное, не могли бы толком объяснить, как они, собственно, сдружились, почему после случайной встречи у этого белого камня с рекламной пчелой возникли у них доверительные человеческие отношения, постепенно перешедшие в дружбу.
Пасечник, живущий у самого аэродрома, и дипломат, проезжающий тут время от времени то па берег океана, то снова в город, казалось бы, что может быть общего между ними, какая душевная нить могла бы объединить их?
А между тем Фрэнк заметно скучает, вроде даже тоскует, когда его приятель долго не появляется: нет "мистера Кирика", что-то давно за лобстерами не приезжал, отчего бы это? Сначала Фрэнк даже не знал, откуда родом этот по пути заезжающий к нему седой джентльмен, чем занимается, как его имя. Знал только, что любитель он ездить на больших скоростях, в особенности когда один в машине,- гонит, едва ли не в воздух взлетает! Да еще какое-то чутье подсказывало Франку, что перед ним человек доброжелательный, бескорыстный, а для Франка это наивысшая аттестация, о ком бы ни шла речь.
Когда во дворе или у белого "тотема" появляются супруги Заболотные, у Франка - удивительное дело! - вроде и глухота исчезает, он становится словоохотлив, показывает Заболотным в который уж раз свою пасеку, потому что чувствует со стороны этих людей искреннее, не показное расположение.
- Маловыгодное занятие,- жалуется Фрэнк, обращаясь больше к "мистеру Кирику",- дает прибыли в среднем десять центов в час, таков этот нектар, однако же...
- Вот то-то и оно! Разве измеришь, сколько это занятие дает нектара для души! - весело восклицает Заболотный.- Сколько и какого именно... Не так ли, Фрэнк? Не одними же прибылями наш брат на свете живет!..
- Мы вот никак не дождемся, дорогой Франк, когда наш коллега Заболотный тоже станет пасечником,- обращается Дударевич к негру.- Известно ли вам, что пчелы - это его хобби, вернее, будущее хобби, которому он решил посвятить остаток жизни?
- А что, так и будет! Правда, Соня? Возвращаемся домой, и сразу же переключаюсь на пчел!
Песенку о том, как Заболотный, очутившись где-то на хуторе близ Диканьки или близ Торновщины, отдается этой своей заветной, хотя и недостаточно оцененной в современном мире профессии, Тамара Дударевич слышит уже не раз, потому-то она, как участница этой игры, со снисходительной улыбкой напоминает будущему пасечнику:
- Вы же там и нас не забудьте... Приберегите на Нашу долю мед самый душистый, из наилучших степных цветов!
Да еще маточное молочко для косметики!..
- О, как бы мне хотелось увидеть дядю Кирика в пчелиной кольчуге,улыбается Лида,- Непременно проведаю вас на пасеке! Мы ведь договорились, правда?
- Там ты его вряд лн узнаешь,- остерегает Лиду отец.- Там Кирилл Петрович опростится до неузпаваемости седую бороду отпустит, уподобившись тем восточным мудрецам, которые шли когда-то в горы и годами неподвижно сидели меж скал, углубившись в себя, предаваясь самосозерцанию... Лица их, как сказано в древних книгах, омывали дожди, бороды ветер расчесывал, а руки их спокойно лежали на груди, увитые травами и цветами... Вот таким, Лида, и Кириллу Петровичу суждено быть в скором времени... Чем не перспектива? Будет тренировать пчел, писать мемуары, сидя, словно маг бородатый, средь степи широкой на Украине милой...
- Длинная сказочка,- говорит Заболотная, кажется, чуть обиженно.- Вот слушаю вас и думаю: сколько лет вы с Кириллом Петровичем вместе, в одной, можно сказать, упряжке, а что вас, кроме службы, в сущности объединяет?
- Тетя Соня, папка ведь шутит,- Лида на этот раз встала на защиту отца.
- Сомнительные шутки,- уже но скрывала обиды Заболотыая.
- Соня, вы меня не поняли,- возразил Дударевич.- В свое оправдание скажу, что я даже завидую Кириллу Петровичу, его будущей деятельности на ниве пчеловодства... Но смотрите, милая Соня-сан,- снова перешел Дударевич на тон шутливый,- как бы ваш муж не развел в наших краях агрессивных пчел вроде бразильско-африканской породы...
- О, это величайшая неосмотрительность,- с помощью Лиды Франк наконец уловил, о чем речь.- Сто раз надо было подумать, прежде чем пойти на подобный эксперимент...
Тамара Дударевич призналась, что она понятия не имеет об этих пчелиных экспериментах, и ей сообща начали объяснять, что в Бразилии путем скрещивания выведена новая порода пчел - гибрид местной и дикой африканской. Рассчитывали резко увеличить медосбор, однако оказалось, что нововыведенные пчелы отличаются неслыханной агрессивностью и к тому же плодовитость их превзошла все ожидания. Распространяясь с ужасной быстротой по всему региону, они стали нападать на скот и на людей, зарегистрирован ряд случаев, когда рассвирепевшие гибридные рои жалили людей до смерти!
- В Бразилии этих ичел теперь боятся больше, чем аллигаторов - те хоть не летают,- попытался было сострить Дударевич.- А хуже всего, что крылатые эти орды пусть медленно, но неуклонно движутся с южного полушария сюда, к нам, грешным, атакуя все живое на своем пути. Недавно они учинили нападение на какой-то провинциальный городок и целый день держали в осаде его жителей. Так продолжалось, пока не прибыли пожарники в асбестовых костюмах и не пошли на пчел с водометами!
Представляете?
- Ты шутишь,- с беспокойством в голосе сказала Тамара.
- Я излагаю почерпнутые из печати факты,- холодно возразил Дударевич, а Заболотный, обращаясь к хозяину, снова перешел на шутливый тон.
- Дорогой Фрэнк, не отправиться ли нам с вами на переговоры к тем агрессивным пчелам? Нужно же кому-то попытаться уладить этот невиданный в истории конфликт человека с пчелой...
- Только этого тебе не хватало,- невесело усмехнулась Заболотная,- еще не навоевался...
- Фрэнк, я уверен, умеет словом заговаривать,- сказал Лиде Заболотный,так что все будет о кей...
- А пока что, дорогой наш Фрэнк,- обратилась к хозяину Тамара,- мы вас просим принять заказ на лобстеры, если, конечно, поймаете. Плохо ловятся? Так или иначе, имейте нас в виду на следующий уик-энд. Наверное, на приеме нас и африканцы будут угощать лобстерами, но ваши вне конкуренции!
Пока мы разговариваем, Лида все время держится возле Заболотной, вслушиваясь в тяжелое громыхание самолетов, то и дело раскалывающих небо над Фрэнковьш коттеджем.
Уже когда мы собрались уезжать, Фрэнк с заметным любопытством посмотрел на девочку.
- Это та самая? - негромко спросил он у Заболотного.
Тамара поспешила ответить, что действительно это она, та, "о которой нота была"...
Фрэнк, насупившись, стал вроде сам себе бормотать, что, если бы от него зависело, он нашел бы способ усмирить всю эту гангстерскую нечисть, терроризирующую город, парки и метро... Теперь до того обнаглели, что уже на детей дипломатов нападают... Затем старик, обращаясь непосредственно к Лиде, негромко советует ей быть осмотрительной, особенно на местах стоянок, паркований, а если она одна остается в машине, чтоб не забывала сразу же запирать все дверцы изнутри, потому что и там может появиться какойнибудь психопат...
- Лида наша осторожна,- говорит Франку Заболотная.- Только вот по дому сильно скучает... Да и все остальные наши ребята... Перед приходом почты малышня уже за час толчется у стола, где "письма с Родины"...
А ведь не каждый раз они бывают...
Девочка все это слушает молча, а я смотрю на ее русую головку с двумя косичками и аккуратно вплетенными в них ленточками (так были когда-то вплетены ленточки у Настуси), и меня вдруг пронизывает чувство какой-то смутной давней утраты...