В школе было совсем тихо и темно: девушка отвела парня в соседнюю рекреацию и встала около подоконника. Слёзы на её щеках совсем высохли, но парень заметил, что глаза девушки снова начали увлажняться. Она судорожно вздохнула, переводя дыхание.
– Я очень люблю тебя, Денис. Больше всех на свете, мне кажется. Я последние месяцы только и жила встречами с тобой, возможностью разговаривать и дотрагиваться до тебя. Ты был и остаёшься моим смыслом. И мне жаль, что всё так получилось, – она всхлипнула, а Денис сжал руки в кулаки, подавляя в себе желание прижать девчонку к себе. – Я так доверяла тебе! Я бы сделала всё, что угодно, если бы ты попросил. И пошла бы за тобой, куда захочешь. А ты всё так глупо испортил. Неужели ты не видел, что я искренне тебя люблю? Я никогда тебе не врала, всегда старалась помочь, – её дрожащий голос срывался на крик, а Денис смотрел на неё пустым взглядом, дыша через рот. Он был сильным парнем, но сейчас ему хотелось завыть от дикой, раздирающей боли внутри. – Что же ты наделал, а? Зачем ты так со мной? Ты ведь мог сказать мне раньше? Ведь мог? Ты знаешь, что я сейчас чувствую? Знаешь?
– Не знаю, – тихо и как-то обречённо прошептал парень.
– У меня такое ощущение, что я просто сдохла. И попала в Ад. Потому что всё это не может быть правдой. Тот Денис, которого я знаю, не мог так со мной поступить. Не мог меня обмануть. Мой Денис оберегал меня, кормил с ложки мороженым и обнимал, когда мне было грустно. А теперь у меня нет Дениса. Нет смысла.
Он протянул к ней свою руку в надежде, что она не оттолкнёт. Но девушка шарахнулась от парня, словно боялась.
Она именно боялась.
– Ань, всё не так, я клянусь. Ты ведь знаешь, я бы никогда… – всё казалось ему ничтожным и жалким: собственный дрожащий голос, нелепые оправдания, даже он сам.
– Не нужно оправдываться, Денис. Теперь уже всё равно поздно. Я не буду здесь учиться больше, и даже не спрашивай, почему.
Внутри что-то оборвалось, какой-то судорожный звук вырвался из глотки. Не хотелось в это верить. Не хотелось верить в то, что он больше её не увидит. Не увидит своего маленького солнечного зайчика, который поднимал ему настроение одной своей улыбкой.
– Ты не можешь, Ань. Ты не должна так…
– Я ничего никому не должна, Денис, – как-то грубо сказала брюнетка, заправляя за уши свои длинные волосы. – Теперь никому, – она сделала ещё один шаг назад. – Спасибо, что снял с меня розовые очки. Доверять людям – нельзя. Любить людей – нельзя. Ничего нельзя, слышишь? Теперь я знаю. Спасибо, мой хороший.
Мой хороший.
Аня всегда так называла его, когда они просто болтали или смеялись вместе. Обнимала его крепко-крепко и шептала: «Мой хороший, я так скучала».
А теперь она пятится от него, как от прокажённого.
Он и есть прокажённый. Эту заразу не вывести из организма просто так. Это не лечится. А она могла вылечить. Но теперь не будет. Никогда больше.
Аня ушла, подарив ему на прощание гнусную и ядовитую улыбку, которая никак не вязалась с полными слёз глазами.
Коротин зажмурился, отгоняя больное воспоминание, и тут же открыл глаза, когда почувствовал прохладную ладошку брюнетки на своей щеке. Он продолжал практически лежать на ней и дышать в её губы, а Аня удивлённо всматривалась в его лицо.
– Денис, в чём дело?
Парень смотрел на девушку пустыми глазами, пока внутри творилось что-то невообразимое.
Чертовски горькие воспоминания.
Всё изменилось. Эта Аня уже не та солнечная девочка, которую он знал. Да, он продолжал любить её, продолжал хотеть, но знал, что уже не будет, как раньше. Она не пустит его в своё сердце. Она никогда больше не позволит ему приблизиться к ней так, как раньше. И будет права. Потому что он недостоин.
Вся эта глупая затея с игрой показалась ему нелепостью.
Как он смеет после того, что натворил, играть с ней? Он и приближаться-то к ней не имеет права, не то что издеваться над её чувствами.
Денис вдруг резко отстранился и упал на спину рядом с девушкой. Парень зарылся рукой в свои волосы, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Что-то выедало его изнутри. Он не должен был, но вопрос сам сорвался с губ.
– У тебя было много молодых людей в новой школе? То есть… ты встречалась с кем-нибудь?
– Встречалась, – спокойно ответила девушка, чуть перекатившись на бок, почти свернувшись клубочком. – А в чём дело? Зачем тебе-то знать?
Денис глядел в потолок и представлял, как её тело трогают чужие руки.
Чертовски неприятно.
Даже больно. Но он сам во всём виноват. И не имеет права её упрекать.
– Просто из интереса.
– Боишься что-нибудь от меня подцепить? Не волнуйся на этот счёт, это ты у нас герой-любовник, так что скорее я должна волноваться, – девушка хмыкнула, а Денис нахмурился.
Парень повернул голову к девушке и заглянул в её глаза. Она никогда не умела врать. Это показное равнодушие вселяло какую-то надежду в его сердце, потому что было только показным.
– Я такой дурак, Ань, – Денис сел на кровати, глядя перед собой. – Прости меня за всё ещё раз.
Девушка всматривалась в его напряженную спину, не понимая, в чём дело. Она села рядом с парнем, свесив ноги с кровати, и положила свою ладонь ему на щёку, вынуждая заглянуть ей в глаза.
– Что случилось? За что ты извиняешься снова? – парень отрицательно покачал головой, не желая отвечать. – Всё в порядке, ну же, Денис.
Парень смотрел в её глаза и не мог сказать ни слова. На плечи словно навалился огромный груз. Вот же она, его девочка, его солнечный зайчик. Просто протяни руку.
– Ань, скажи, ты была с кем-нибудь, кроме меня? Только скажи правду, пожалуйста. Мне важно знать.
Девушка словно ждала этого вопроса. Ей было нечего скрывать. Она чиста перед ним. И всегда была.
– Нет, не была. Я немного разучилась доверять молодым людям после того случая. Кажется, что ни один из них не настроен серьёзно, как и ты был тогда, – она говорила это так спокойно и мягко, но внутри Дениса снова что-то оборвалось. Как тогда, в девятом классе, когда он узнал, что Аня уезжает. Парень знал, что Аня сказала правду. Она никогда не умела врать.
Шатен судорожно выдохнул, отодвигаясь от девушки, упёрся локтями в собственные колени и уронил голову на свои ладони. Он не мог поверить в то, что услышал.
Она не позволяла чужим рукам трогать своё тело. Она до сих пор принадлежала только ему. От этого блаженное чувство эйфории затмило сознание. От этого он почувствовал себя конченной мразью. Он не мог похвастаться тем же. Денис перетрахал немало красивых брюнеток, которые напоминали ему Аню. И то, что на их месте он представлял Калинину, никому не докажешь.
– Ань, я знаю, зачем ты хочешь отдаться мне. Думаешь, отпустит? Нихрена. Будет только хуже. Будет ломать изнутри. Будет чертовски больно, – Коротин убрал руки от своего лица и заглянул в её глаза. – Ты ведь знаешь это. Чувствуешь, что влюблена, как и прежде. Боишься своих мыслей, своих желаний. Я тоже боюсь, мой солнечный зайчик, – он увидел, как она вздрогнула, но всё равно продолжил. – Всё уже не будет, как раньше. И даже если ты затащишь меня в постель, не сможешь отпустить. Будет совсем поздно. Это вряд ли будет похоже на быстрый трах, чтобы забыться, а потом выкинуть меня из своей головы. Я буду любить тебя, не трахать. Потому что не смогу по-другому. И ты знаешь, что после этого мы уже оба не сможем отпустить. А я не хочу, Ань. Не хочу снова всё это начинать. Эти больные чувства не сделают нас счастливыми. Ты всегда будешь помнить моё предательство. А я всегда буду считать себя грязным и недостойным тебя. Нужно закончить всё сейчас, пока не поздно. Пока я не свихнулся окончательно, – Денис видел, что Аня всё понимает, несмотря на то, что его речь была похожа на несвязный поток слов. Её глаза быстро увлажнились от слёз. Он ненавидел себя за её слёзы. – Я люблю тебя, малышка. Чертовски люблю. И я просил прощение за то, что вдруг возомнил себя всесильным, решившись добиться тебя. Я не имею права добиваться тебя. Ты достойна лучшего.
Коротин быстро встал с кровати, пока не наделал глупостей и не прижал к себе плачущую девчонку. Его понесёт, он был уверен.