– Ты сказала, что уже поздно, – его слова звучали жестоко, но Егор был слишком опустошён, чтобы контролировать себя. Его бесило то, что он даже не может членораздельно выразить всё, что в нём скопилось, лишь продолжал слушать малышку, желая заскулить от досады.
– Говорят, лучше поздно, чем никогда, – хмыкнула Катюша, утирая слезу. – Ты ведь знаешь, что со мной происходит, когда ты рядом. И как мне плохо, когда тебя нет. Мне кажется, что ты так далеко забрался в меня, что я при всём желании не смогу это из себя вытащить. Мои слова, может, и звучат слишком возвышенно и наигранно, мне ведь всего семнадцать, я ничего не смыслю в этой жизни. Но ещё больше я не смыслю своей жизни без тебя, – Катя не выдержала и закрыла лицо ладошками, чувствуя, как её спину обхватывают крепкие руки. Егор тяжело сглотнул, обнимая хрупкую малышку, и уложил свой подбородок ей на макушку. – Я так боюсь, Егор. Боюсь того, что ничего не могу с собой поделать. Я хочу быть с тобой, хочу любить тебя, и мне, кажется, больше ничего не нужно. Мне страшно, что ты предашь меня, мне страшно, что мы не сможем доверять друг другу, – она чуть оттолкнула его, чтобы заглянуть в его глаза, и её сердце на миг сжалось. Потому что Егор смотрел так, как… никогда на неё не смотрел. С обожанием, с мольбой, со страхом услышать отказ. – Столько всего произошло, что любая другая на моём месте просто ушла бы сейчас. Но я доверяю тебе, Егор Белов. Никогда не смей меня обманывать, слышишь? Я уже говорила, что ты причинил мне столько боли, но ты лучшее, что было в моей жизни. Самое яркое, самое чувственное, и я словами не могу передать, как сильно дорожу тобой. И я прошу тебя, сделай так, чтобы я больше не плакала из-за тебя. Мне нужно это, родной. Ты так мне нужен, ты даже не представляешь.
Он не хотел больше смотреть в её глаза, потому что боялся собственных мыслей. Белов чувствовал себя таким слабым сейчас, но знал, что должен быть сильным для неё – для Кати. Должен был успокоить, утешить, привести её в чувства, потому что сам в этих чувствах просто захлёбывался.
– Кать, я представляю, слышишь, – шептал он ей на ухо. – Потому что ты нужна мне не меньше. Забудь всю эту херню, что была, ясно? Я всё сделаю, Катя, я не собираюсь терять тебя! Не теперь. Я был конченным мудаком, не ценил тебя нихера, и я так об этом жалею, ты даже не представляешь, – девчонка улыбалась сумасшедшей улыбкой, когда Егор шептал эти слова и выцеловывал её щёки. – Я всё исправлю, малышка, ты будешь счастлива со мной, я обещаю. Потому что без меня тебе хуёво, так же как и мне без тебя.
Вот так, в своей привычной грубой манере. Но Кате по-другому и не нужно было. Егор ведь рядом, это главное.
И пусть все вокруг заткнут свои рты и позасовывают свои грязные языки в свои задницы. Белов не конченный отморозок, он умеет любить получше всех них. А Катя не наивная дура, просто она отдаётся без остатка так, как они никогда не смогут.
***
– Мы тут с Анечкиной мамой решили по магазинам прогуляться, Денис, – этот тон своей матери Коротин знал лучше всего: ей оставалось только комично поиграть бровями и низким голосом произнести «если ты понимаешь, о чём я». – Я вернусь часам к восьми, не раньше. Не скучайте там! – женщина обвела аудиторию глазами и, не заметив поблизости Калинину, жестом попросила Дениса наклониться. – Не забывай о защите, пожалуйста, мне рано думать о внуках, а вам о детях – тем более. Если у тебя нет презервативов, то возьми у меня в угловом столике в комнате, они на верхней…
– Нет, мам. Остановись, хорошо? – шатен широко улыбался, но эта улыбка была скорее удивлённой, чем искренней. – Сейчас я быстро забуду всё, что только что услышал, потому что я хоть и взрослый, но мне уже давно не было так стрёмно. Примерно лет с шестнадцати, когда ты решила поговорить со мной о сексе, хотя я уже год как не был девственником.
Женщина усмехнулась.
– Ой, перестань, просто ты говорил, что ухаживаешь за девочкой, вот я и решила поговорить. Кстати, что это была за девочка? Помню, она ведь тебе серьезно нравилась, – мать Дениса задумчиво потёрла подборок, выжидающе глядя на сына. – Ты всё время советовался, что ей подарить, а потом я как-то перестала о ней слышать.
– Конечно, ты ведь почти всегда в работе, – женщина нахмурилась, но шатен поспешно поцеловал её в лоб, чтобы восстановить карму в глазах матери. – Я тебя не виню, я знаю, что ты для меня стараешься. И это была Аня, мам. Просто я повёл себя с ней, как конченный мудак, и ещё она переехала на время в другое место. Но когда она вернулась, мы снова стали встречаться.
Денис заметил брюнетку, которая обнимала своего отца, прощаясь с родителями после праздника: похоже, именно Калинин-старший везет дам по магазинам сегодня. Девушка начала двигаться в сторону Коротиных, и шатен не смел отрывать от неё глаз.
Чуть завитые на концах и порядком отросшие волосы рассыпались по плечам, развиваясь при ходьбе, как и подол шикарного красного платья. Эффектная и сексуальная. И только его.
– Ох, иди уже к своей ненаглядной! И не смей при мне выражаться!
Коротин комично ударил себя по губам и, поцеловав мать на прощание, двинулся к своей девушке.
***
– Я не верю тебе. Что, прям так и сказала? – недоверчиво спросила Аня, крутясь перед зеркалом в коридоре, пока Денис разувался. Брюнетка быстро скинула с себя верхнюю одежду и обувь, чтобы иметь пару минут для приведения своего макияжа в порядок – от танцев тушь чуть потекла.
– Представь себе. И про презервативы в верхней тумбочке мне намекнула, типа не хочет внуков пока что, – Денис посмеивался, вешая куртку на крючок. – Не пойму только, зачем они ей, у неё вроде нет мужчины, она бы мне рассказала, я думаю.
Аня недовольно смотрела в зеркало на своё отражение, замечая, что сзади к ней подходит Коротин. Шатен поставил на тумбочку руки по обе стороны от бёдер Калининой и поцеловал её затылок, встречаясь с зелёными глазами в отражении.
– Я теперь чувствую себя какой-то шлюшкой, – тихо произнесла брюнетка, положив свои ладошки на его руки, чуть поглаживая его светлую кожу.
– Почему?
– Ну, знаешь, как-то странно слышать, что твоя мама знает о том, с какой целью ты позвал меня к себе. Более того, сама специально куда-то уходит с моей мамой, освобождая квартиру, словно считает меня легкодоступной.
– Брось, моя мама от тебя без ума, и она вовсе не считает тебя таковой, – рука парня обвила талию Ани и стала медленно двигаться вверх по ткани красного платья, останавливаясь под грудью. – Интересно, и с какой же целью я тебя сюда позвал?
В его глазах танцевали чертята, и Аня снова почувствовала себя той смущённой девятиклассницей рядом с умелым соблазнителем.
– Хочешь поиграть со мной, Коротин?
– Хочу услышать ответ на свой вопрос, Калинина.
В этой борьбе никто не хотел сдаваться, но Аня знала, что проиграет. Потому что проигрывать Денису было чертовски приятно: когда он был властен над ней, она чувствовала себя маленькой и беспомощной – куклой в руках похотливого кукловода. Который сейчас, к слову, беззастенчиво сжал в ладонях груди брюнетки, продолжая смотреть в её глаза через отражение в зеркале. С губ девчонки сорвался рваный выдох, когда парень толкнулся бёдрами к её ягодицам.
– А я не хочу отвечать на вопросы, на которые ты знаешь ответы, – протестующе произнесла Калинина, заворожённо наблюдая, как медленно Денис расстёгивает молнию её платья, скользя взглядом по обнажённой спине. Его губы дотронулись до чувствительного места на шее, чуть ниже линии роста волос. Аня дрожала, а шатен наслаждался её дрожью.
– А я не хочу, чтобы ты мне перечила, – снова парировал шатен, проводя языком по коже над шейными позвонками девчонки. Сладкая. – Скажи мне, малышка: зачем я тебя сюда позвал?