- Нет, - невинно отозвалась Ляля.
- Смотри у меня…
- Как? Я ничего не вижу.
- Ляля, - зловеще начал он, и увидев надутые губки, расхохотался.
Через пять минут, они на самом деле оказались на месте. Он помог Ляле выйти из машины, внимательно посмотрев на повязку. Она даже не взглянула в его сторону, но точно всё видела. Он был уверен в этом… Усмехнувшись, Кирилл приобнял её за талию, рукой держа за руку, повёл на нужное место. Они прошли ещё немного и Кирилл, подойдя сзади, поцеловал её в шею, вдохнул запах волос и медленно развязал шёлковую повязку. Как она могла что-то видеть?
Ляля открыла глаза, наслаждаясь вечерним неярким солнцем, и осмотрелась, не веря тому, что видит.
- Я же сказал ничего грандиозного, - пожав плечами, произнёс любимый.
Парк. То место, где она, скорее всего впервые поняла, что любит Кирилла. То место, где она была счастлива. Природа, словно жила своей неповторимой, почти не ощутимой жизнью. Красивая, роскошная, а лёгкий прохладный воздух скользил по её волосам, слегка развивая, как когда-то. Словно и не было долгого, мучительного расставания. Она посмотрела на Кирилла радостными глазами и закружилась, смеясь.
- Это наш парк. Тот, который мы оба полюбили, - продолжая смеяться, воскликнула она.
- Помнишь ту скамейку? – спросил он. Ляля кивнула. – Здесь я впервые, понял, что не готов тебя отпустить. А позже понял, что никогда не смогу тебя отпустить.
- А я здесь впервые поняла, что люблю тебя.
Он прижал её к себе, пальцами зарываясь в тёмные волосы. Она уткнулась ему в шею, всхлипывая.
- Я так скучала…
- Люблю.
- И я, - отозвалась она сладким, нежным голосом.
Он приподнял её, и, глядя в блестящие глаза, полные счастья и обожания, начал кружить. Она смеялась беззаботно, но в какой-то момент что-то изменилось. Он медленно опустил её на землю, смотря в глаза и на лицо, ловя каждое изменение.. Ляля задумчиво и серьёзно вглядывалась в него, словно взвешивая.
- У меня тоже для тебя сюрприз, - начала она.
Он приподнял бровь в немом вопросе, не понимая, почему она так напряжена.
- Ты ведь любишь меня?
- Очень.
- А… нашего ребёнка ты будешь любить? - осторожно спросила любимая.
Оба замерли после этих слов, произнесённые вслух. Вокруг не было ни души, Кирилл сам это устроил, и её слова разнеслись вместе с ветром, с каким-то не слышным эхом. Она стояла в нескольких сантиметрах от него напряжённая, как струна, готовая заплакать, забрать слова, ожидая реакции, и тут заиграла музыка. Но никто не заметил её. Кирилл смотрел на Лялю широко раскрытыми глазами, полного изумления. Он просто не верил, не мог поверить. Ещё совсем недавно, он думал, что умер, сгнил изнутри, когда его любимая не захотела принять предложение руки и сердца, которые он предложил. Не захотела стать его навсегда. Быть его женой. И сейчас… Он медленно самоуничтожался тогда, когда думал, что потерял её… безвозвратно. Она была всем, и потерять её, это как потерять не себя, нет, потерять всё и остаться одному в пустоте, холоде и одиночестве. С болью, с ужасающей болью.
- Ты уверена, что он мой? – хрипло спросил Кирилл.
Ляля отшатнулась, недоверчиво глядя на него.
- Не твой?
А медленная музыка играла. Мелодичные ноты, сливались и разносились, но Аля чувствовала, как что-то внутри ломается с противным, только ей слышным, хрустом. Она уже не подлежала восстановлению. Он не верил ей, не хотел ребёнка, которого сама она уже любила всем своим существом. Но она не могла быть без этого мужчины… Не могла и не хотела. И слёзы текли из её глаз. Хотелось убежать, броситься неизвестно куда, в тёмный угол, подальше от людей, кто может добавить ещё боли, и медленно, мучительно медленно сгорать… Остаться одной. Навсегда. Не чувствовать тепло любимого, не смотреть в глаза, которые всегда наполнены любовью и нежностью, не смеяться с ним, не чувствовать его желание, не сливаться с ним в мощной единой страсти. Как так? Счастье было так рядом, ощутимо близко, и исчезло.
Маленький шаг назад, горькие слёзы расставания. Сердце крошилось осколками. Сейчас было больнее, чем когда-то, во множество раз больнее… А музыка играла, и словно услышав её чувства, её состояние, зазвучали грустные ноты.
Кирилл, увидев, как она отходит, словно очнулся от транса. Он понял, наконец, что сказал… Он, конечно, ревновал к Андрею, с которым Ляля продолжала общаться. Он ревновал её ко всем, без исключения. Он был собственником до мозга костей. Но не мог… не мог сказать такое.
- Ты неправильно поняла! – Господи, как банально звучит фраза. Аля замотала головой, не желая ничего слушать. – Я хочу этого ребёнка! Я люблю тебя! Больше жизни, слышишь? Больше всего на свете, слышишь? Я не смогу без тебя. Прости, Господи, прости меня! Я… я просто был удивлён.
- Господь простит, а я нет… - тихий голос, словно свист ночного воздуха, донесся до него и Ляля, развернувшись, побежала.
Кирилл бросился следом, молясь всем силам небесным, чтобы она поняла, простила. Как, как он мог такое сказать? Он готов был умолять её. Готов был плакать, по-настоящему плакать. Так плохо ему не было никогда. Он никогда не сможет без неё. Она часть него. Она всё, что он хочет, желает. Всё в чём, он нуждается.
Резко схватив её за руку, он рывком развернул её, так, что она, чуть не упав, прижалась к нему всем телом, и впился в губы. Ляля закаменела около него, но он с силой, с беспомощностью, нажал пальцами на челюсть, заставляя её открыть ротик. Ворвался, словно безумный начал целовать, кружа в танце, пробовать, ласкать, пытаясь доказать. Рука скользнула по её спине к короткой юбке, забралась под неё, прикасаясь к ней, ощущая влажность тонких трусиков. Медленно расслабляясь, она таяла. Её губы против воли, ревностно, со страстью впивались в его губы, сминая, теребя за нижнюю губу, прикусывая, зализывая ранки.
- Люблю! Люблю! Люблю! – зашептали его губы.
- Люблю, - ответили она.
- Я хочу ребёнка.
- Правда?
- Безумно! Я люблю тебя.
- Я знаю.
- Я не смогу без тебя.
- Я верю.
- Я не отпущу тебя.
- Согласна.
Их губы жадно слились в жарком поцелуе. Она прижалась к нему всем телом, показывая, как сильно любит и как нуждается, и даже убегая, Ляля надеялась, что он её остановит. Не позволит им расстаться. Не отпустит её.
А музыканты, стоящие около той скамейки, что объединяла их с прошлым, и продолжающие играть медленную музыку, смотрели с восхищением на пару, которая нашла в лице друг друга такую сильную, непоколебимую, не разрушающуюся любовь. Вечную, как сам наш мир, и просто не существующую и существующую одновременно. Идеальную в своём происхождение. Нужную и необходимую во все времена...