— Даже перед человеческой жизнью, — добавил Александр.
— Вижу, что вы меня поняли, профессор. Я знаю, что вы бы сделали то же самое, — кивнул ирландец и продолжил: — Убрав его, я бы добился того, что миссис О’Лэри выбрала меня следующим претендентом. Маловероятно, что она выберет мисс Стирлинг, учитывая, что она тогда о ней сказала. Впрочем, для меня не составило бы проблемы добавить в мой список еще одно преступление, и не важно, как я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь…
— Сукин ты сын, — прорычал вдруг Лайнел. Александр не успел его задержать прежде, чем тот накинется на Деланси. — Поверить не могу, что ты посмел бы…
Он замолчал, встретившись лбом с дулом пистолета: Деланси тоже поспешил сократить расстояние между ними.
— Не пытайтесь строить из себя героя, мистер Леннокс. Вы же не думаете, что я поверю, будто вы всегда так… так самоотверженны, когда дело касается женщин. Я вас уверяю, это совсем не то, что несчастная Джемима рассказала мне о вас, — он положил палец на спусковой крючок. — Мне очень жаль, что вы уже не сможете и дальше геройствовать перед дамой, которая лишила вас разума…
Лайнел открыл было рот, но ответить не успел. Прежде, чем Деланси закончил фразу, прогремел выстрел, сразу за которым последовал крик боли, и на лоб и щеки Лайнела брызнула кровь. Но кровь была не его. Шокированный Лайнел смотрел, как пистолет падает из рук Деланси на траву. Пуля попала в руку, и мужчина упал на колени, прижимая к груди раздробленные пальцы. Обернувшись, он понял, что произошло. Солнце понемногу поднималось над морем, и первые лучи позволили увидеть мисс Стирлинг, приближающуюся к ограде кладбища. В руках она держала очаровательный пистолет с черепаховой рукояткой и выглядела такой спокойной, словно только что пристрелила лису на охоте.
— В чем дело? — удивленно спросила она, увидев их ошарашенные лица. — Думаете, Его Королевское Высочество отпустит меня в путешествие, не снабдив при этом необходимыми средствами защиты?
Александр не смог найти слов для ответа. Лайнел тоже, он лишь провел дрожащей рукой по лбу, чтобы стереть кровь человека, скорчившегося от боли у его ног. Не надо было быть специалистом, чтобы определить, что выстрел мисс Стирлинг лишил Деланси возможности пользоваться пальцами до конца жизни. До того момента, как он станцует свой последний контрданс на конце веревки.
Наконец, Александр и Лайнел заметили, что мисс Стирлинг пришла не одна. Они узнали инспектора Фитцуолтера, который, услышав выстрел, поспешил вытащить оружие, и двоих полицейских, которые присутствовали в Маор Кладейш в ночь убийства Арчера. Все трое подбежали, задыхаясь, и двое парней наклонились над Деланси и схватили его, заведя руки за спину, не обращая внимания на вопли от боли.
***
— Значит, это правда, — заключил инспектор Фитцуолтер. — Теперь я вижу, что это не были лишь выдумки мисс Стирлинг. Перед нами — убийца Реджинальда Арчера.
— Думаю, вы должны взять у него показания как можно раньше, — заметил Александр.
— Впрочем, мы можем помочь вам ускорить дело — он только что рассказал нам все от и до, так как думал, что сможет выйти сухим из воды. — Лайнел вытер руки об штаны. — Обожаю, когда преступники так делают. Очень предусмотрительно с его стороны.
Мисс Стирлинг улыбнулась, пряча под пальто черепаховый пистолет, и подошла к Лайнелу, чтобы вытереть ему лоб своим шелковым платком. Вдруг что-то отвлекло всеобщее внимание: послышались суматошные голоса и причитания с противоположной стороны кладбища. Фиона с отцом выбежали из «Золотого горшка», услышав звук выстрела и, войдя на территорию кладбища вместе с несколькими соседями, обнаружили тело Джемимы. Было слишком далеко, чтобы разглядеть, что именно там происходило, но они увидели, как Фиона упала на колени, а Доннхад, пошатываясь, стоял, не сводя с нее глаз.
— Надо быть последней сволочью, чтобы сделать нечто подобное, — проворчал один из полицейских. Они подтолкнули Деланси, чтобы поднять его на ноги. Ирландец даже не пытался сопротивляться. — Думаю, он вернется в Дублин раньше, чем планировал. Сомневаюсь, что у него хватит денег на адвоката, способного спасти его шкуру.
— Что вы делаете, инспектор? — спросил второй полицейский. Фитцуолтер так быстро повернул назад, что это застало всех врасплох. — Вы не хотите, чтобы отвели его в участок?
— Разумеется, хочу. Наденьте на него наручники, и чтоб не двигался с места, пока я не вернусь.
— Но… куда вы направляетесь? — Ребята обменялись недоуменными взглядами, но у инспектора не было времени объясняться, и он лишь сказал:
— Я совершил ошибку. Огромную, страшную ошибку, — он пошел по тропе, ведущей к комиссариату Киркёрлинга. — Молитесь всем известным вам богам, чтобы я успел ее исправить. Я не собираюсь дважды проходить через одно и то же.
Он бросился бежать вниз по склону изо всех сил. Промчался мимо Лоулессов, рыдавших над безжизненным телом задушенной девушки; мимо полдюжины соседей, прокричавших ему что-то, что он даже не услышал. Две минуты спустя инспектор выскочил из расположенных вдоль полицейского участка конюшен верхом на самом быстром животном из всех, которые там содержались. Он молнией пронесся по Киркёрлингу, громыхая по грубой брусчатке, и повернул на дорогу, ведущую в Дублин. Было около половины седьмого утра, и он понимал, что только чудо позволит ему успеть в столицу до полудня.
«Патрик... — Имя брата не сходило с его губ. Он хлестнул поводьями, и животное заржало, изо рта капала пена, — ... если я не успею вовремя, если не смогу спасти ее, я словно снова потеряю тебя...»
Вскоре солнце поднялось на синем небе и поля вдоль дороги заполнились крестьянами, которые бросали свои дела, чтобы поглазеть на проносящегося мимо кентавра в униформе Королевской ирландской полиции. Инспектор Фитцуолтер прикусил губу, услышав бой колоколов Гленнагирской церкви, и понял, что уже слишком поздно.
«Нет, — повторил он, почти горизонтально припав к холке коня. — Еще не все потеряно! Нет, пока не увижу ее в петле!»
Когда солнце поднялось высоко над его головой, последние деревушки остались позади и на горизонте показались башни и купола Дублина. Дыхание инспектора сбилось, он изо всех сил подстегивал лошадь, двигаясь по улочкам, ведущим к Килменхэму. С колокольни одно из церквей на Дольфин-роуд прозвучала очередная канонада, отбивающая время. «Полдень», — с ужасом подсчитал удары Фитцуолтер. Он заметил, что люди на улицах двигались в том же направлении, что и он.
Казалось, что все население города высыпало на улицы. Множество повозок и велосипедов вынудили инспектора сбавить шаг, и он изрыгнул пару проклятий, видя, что невозможно пробить дорогу в толпе. Он уже мог различить ограду тюрьмы, превратившиеся в поручни для сотен людей, кричащих одновременно и таращившихся в одно и то же место, прямо над воротами.
У Фитцуолтера чуть сердце не остановилось. Пара женщин начали визжать, когда его лошадь чуть не затоптала их в попытке прорваться к ограде Килменхэма. Он раздумывал не проще ли будет пойти дальше пешком, когда оглушительный вопль толпы заставил его вздрогнуть: палач открыл люк. И фигура в сером, девушка, которую инспектор Фитцуолтер слишком хорошо знал, повисла в воздухе, дико извиваясь на веревке, которая скрипела при каждом ее движении.
Время истекло. Не обращая внимания на взгляды окружающих, Фитцуолтер привстал на стременах. «За тебя, Патрик, — подумал он, вытаскивая пистолет из кобуры. — За то, что я должен был сделать, чтобы спасти тебя пятнадцать лет назад». Он вытянул руку, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Первая пуля едва задела веревку, вырвав из нее парочку волокон прежде, чем упокоиться в стене тюрьмы, и заставила подскочить на месте начальника тюрьмы и приставов, стоявших на балконе. Вторая пуля попала точно в цель.
Выстрел разнес веревку в клочья. Эйлиш Ни Лэри рухнула на брусчатку, прямо в крошечное пространство, расчищенное охранниками под балконом на время казни. Она свалилась словно тюк с полутораметровой высоты и с таким шумом ударилась о землю, что на мгновение сотни заполнивших двор дублинцев замерли, не произнося ни слова. Затем первый ряд голов обернулся назад, это движение повторили другие, снова и снова, словно морские волны наталкиваясь друг на друга, пока, в конце концов, сотни пар глаз не уставились на инспектора. Начальник тюрьмы высвободился от охранников, кинувшихся защищать его, услышав выстрелы, и выглянул с балкона, сменяя настроение от крайнего изумления к ярости.