Нет уж! Её планам не суждено сбыться!
— Моти! — заорал он. — Моти, неси мне огневиски!
Но эльф, как ни странно, не появился.
— Что происходит? — удивился Малфой и крикнул ещё раз. — Моти, сукин ты сын, тащи сюда свой костлявый зад!
Но ответом ему был шлепок по голове и менторский тон его надзирательницы:
— Огневиски, как и любое другое спиртное под запретом в этом доме. Ты и так плохо выглядишь. Только полезное питание, спорт, классическая музыка и чтение. И не выражайся, пожалуйста. А то я заклею тебе рот. Следуй за мной в библиотеку. После обеда по плану занятия, и, если ты будешь хорошо себя вести, то, может быть! — она важно сложила руки на груди. — Раз в неделю я буду давать тебе ключ от винного погреба… А если ты решишь игнорировать меня, то вернёшься в Азкабан досиживать год. А может, и два! Я тебе это устрою!
Такого гневного ора этот дом не слышал даже во времена Волдеморта. Драко психовал, кидался заклинаниями, проклинал, бесился, рычал…
***
К концу недели он больше не мог бороться с навязчивой упрямой тварью по имени Гермиона Грейнджер. Она была рядом постоянно и зудела-зудела-зудела, как надоедливая мошка. И всё-таки заставила Драко плясать под свою дудку.
Один раз он пытался сбежать от неё. Выбежал в сад. Пронёсся по дорожке к ограде, за которую ему нельзя было выходить. И свободно вздохнул. Наконец-то! Тишина и покой! Вряд ли полтергейст может оказаться на улице. Но…
— Малфой, хорошая идея! — прозвучал неунывающий голосок рядом с ухом, разбивая все его надежды хотя бы на каплю спокойствия. — Пробежка тоже полезна. В Азкабане совсем плохо с движением!
— Мордред тебя раздери! — Драко раздражённо закатил глаза и вцепился в железные прутья ограды, чувствуя себя дома гораздо большей степени заключённым, чем в тюрьме, где он был никому не нужен. — Ты ещё и здесь меня достаёшь!
— Я, вообще-то, здесь живу… И в парке тоже могу находиться. — Грейнджер тронула призрачным пальчиком розу и красные лепестки плавно посыпались на дорожку.
Драко проследил это падение, внутренне ненавидя свою жизнь ещё сильнее.
— А ты не можешь… — начал он. — Не можешь просто испариться? Взорваться, лопнуть? Ты достала меня! Дай мне минуту отдыха! Ты и так со мной постоянно. Когда я сплю, ты рядом, когда моюсь — тоже. Когда читаю, ем, дышу! Даже, чёрт возьми, в туалете! Это самое ужасное, что могло случиться со мной!
— Я же помогаю тебе стать лучше! — она, кажется, искренне не понимала, что его так бесит.
Грейнджер обиженно нахмурилась и отвернулась.
— Я тебя просил об этом?! — истерил он. — Я и так был неплох! О Боги, верните меня обратно в Азкабан! Ненавижу!
Её этот выпад почему-то насмешил, она громко рассмеялась:
— Мне так нравится, что ты неравнодушен ко мне! — Грейнджер отлетела подальше, когда он кинул в неё Бомбарду: заклинание взорвалось в воздухе, не причинив никому вреда, и она задумчиво проговорила: — Так, пробежку надо включить в твой режим дня!
В ответ раздался раздражённый вопль.
***
Драко и не заметил, как пролетел первый ужаснейший месяц, заполненный под завязку разной фигнёй и делами, которые Грейнджер считала очень нужными. Под её неустанным руководством он начал делать зарядку по утрам, обливался холодной водой и ел только полезную пищу. Занимался по школьной программе седьмого курса, который пропустил. Она читала ему вслух книги, проводила нравоучительные беседы, заставляла играть на фортепиано. А ещё она изображала из себя психолога и требовала, чтобы он отвечал на её вопросы.
Поначалу эти моменты Драко не мог терпеть больше всего: не любил вспоминать прошлое. Но зато когда он говорил, она молчала. И слушала. И в конце концов он понял всю прелесть этих разговоров по душам. Он мог говорить всё, что вздумается. А Грейнджер боялась перебить, считая, что нашла к нему подход.
Ха-ха! Драко просто хотел ключ от винного погреба.
Несколько раз ему удалось получить своё пойло за хорошее поведение, но этого было мало. Он напивался и жутко жаждал женских ласк. Иногда ему снилось, что он занимается сексом. И всегда под ним была девка с тёмными кудрявыми волосами, и он так жадно трахал её во сне, что просыпался с каменным стояком. Чем обычно пугал свою надзирательницу, любительницу будить пораньше. В такие утра Драко был счастлив. Сдергивал одеяло и специально преувеличенно громко стонал, удовлетворяя себя рукой. Грейнджер после такого спектакля появлялась только после завтрака. Он мог спокойно поесть в тишине, а потом иронизировать и посмеиваться над её стыдливым румянцем весь день.
Можно сказать, он потихоньку привыкал к её компании, но никто не смог бы заменить ему живого человеческого тепла. Он надеялся, что Грейнджер это понимает своим полтергейским мозгом, и однажды не выдержал.
Шёл третий месяц его заключения в родном доме с вечно достающей Грейнджер. Они, как обычно, вечером сидели у камина на диванах. Бывшая гриффиндорка зависла над ним, чтобы полюбопытствовать, что он там пишет в своём пергаменте. А Драко вместо того, чтобы делать задание по рунам, рисовал голые женские задницы и груди. На рисунке они мерно и пошло тряслись туда-сюда.
— Мерлин, Малфой, что обозначают эти руны? — хихикнула она и тут же покраснела.
Она всегда краснела, когда дело касалось чего-то по её мнению недостойного, похотливого и скабрезного. Драко это вычислил быстро. И ему была немного удивительна такая яркая реакция неживой сущности на потребности живых.
— Слушай, Г… Гермиона… — он кинул перо и взмолился. — Ну, сжалься ты надо мной! Пять лет и ещё два месяца без женщины! Я так хочу потрогать мягкое тёплое тело! Хочу целовать сиськи! Хочу лапать задницу! Хочу вставить…
— Закрой свой грязный рот! — в ужасе заверещала она.
Драко фыркнул:
— Грейнджер, это же нормально, не будь ханжой. Ты что, девственница? Точно! — Теперь он был уверен в этом на сто процентов. — Ты даже не пробовала, а мне не даёшь! Собака ты, Грейнджер! На сене! Если бы ты была поживее, я бы тебе показал, как это кайфово! Трахаться!
Она взлетела в воздух и, перекрикивая его, громко запела:
— Я тебя не слушаю! Ля-ля-ля! Ничего не хочу знать!
— А я хочу, хочу! Чёрт побери! Ты дура! Я не подписывался на пожизненный целибат! — он закрыл лицо руками, тихо рыча, как голодный зверь.
— Ладно, не расстраивайся… — услышал он и вдруг ощутил, как её невесомая ладонь утешающе погладила по плечу. Да, точно — Грейнджер трогала его. Так и хотелось схватить её, повалить на рядом стоящий стол и показать, как это здорово заниматься сексом! Но это из области невозможного, она же грёбаный занудный полтергейст!
Драко всё же провел ладонью по её руке и ощутил под пальцами холодную, как лёд, кожу. И тут же отпрыгнул от неё на другой диван.
— Ааа, ужас! — воскликнул он, вытаращив глаза. — Ты… Я чувствую тебя! И ты холодная, как мертвец!
Малфой увидел, как её губа дрогнула, а в глазах сверкнули призрачные слёзы. Грейнджер глубоко вздохнула и обиженно насупилась:
— Ты забыл, что полтергейста можно ощутить, если он так захочет? И ты прав, Малфой, я не занималась этим никогда. Мне было двадцать, когда я умерла… То есть, зависла здесь с тобой. И я жалею, что отказывала Рону. Я хотела всё сделать правильно, только после свадьбы…