– Вот что значит экономить. На воротах защиту нормальную поставил, а по периметру решил, что и так сойдёт, забор остановит.
Внутри кладбище выглядело совсем заброшенным, в воздухе висела густая тоска, хоть ложкой черпай. Высокие деревья выглядят не умудрёнными старцами, а нищими, голые ветви сиротливо укрылись под саваном инея. Покосившиеся заборы могил и кресты. На аллеях полно мусора, пластиковые бутылки и пакеты, побуревшие бумажки и опавшие листья. Повсюду огромные лужи, промёрзшие или только подёрнувшиеся корочкой льда.
Коготь шёл опять первым, не сворачивая, словно его тянуло к нужному месту магнитом. Хотя сразу же Полина мысленно себя поправила: Антон и мама вспомнили чёрную могилу, они бывали на ней раньше и точно знают, где она. Вот совсем заброшенные места сменились чуть более цивилизованными. Когда-то в этой части кладбища дорожки даже асфальтировали, а вместо деревянных и железных крестов возвышались памятники гранитных плит, иногда со статуями. Хотя асфальт всё равно потрескался, высаженные вдоль дорожек кусты буйно разрослись в сторону могил, вместе с деревьями образовав самый настоящий подлесок.
– Он всё-таки поставил второй контур защиты, – Коготь замер и ощерил пасть. – Просто так не пройти, если…
– Сломаем, – пробасил Лео. – Но на какое-то время вы останетесь без нашей поддержки.
– Годится, – скомандовал Антон.
– Ломайте, справимся, – торопливо подтвердила Полина.
Фамильяры на мгновение замерли, потом синхронно прыгнули вперёд. Прозрачный воздух перед Антоном и Полиной тут же налился темнотой, уплотняясь в чёрную стену. И почти сразу стена, «пробежав» весь спектр радуги, осыпалась крупными осколками. Противно завоняло сероводородом.
– Вот уж точно самый настоящий чёрт, – поморщилась Полина.
– Да нет, от чертей серой, говорят, пахнет. А тут какая-то канализация, – хмыкнул Антон. – Я первый, ты вторая.
– Нет. Вместе. Если… В общем, вот не знаю откуда, но есть даже не страх? Ощущение? Что нас разделить попробуют.
– Твоим страхам я сейчас буду доверять больше, чем разуму.
Антон взял девушку за руку. Потом, на миг задумавшись, вообще обнял за талию. Сердце у Полины бешено запрыгало. Но тут же девушка принялась себя убеждать, что это из-за предстоящей схватки.
Через полторы сотни шагов потрескавшийся асфальт закончился, деревья расступились, образовав прогалину, заполненную могилами. В центре над очередной могилой возвышалась здоровенная плита чёрного гранита. И к ней был привязан… Егор! Раздетый до пояса, весь в крови, но ещё жив – его кромсали очень профессионально. К плите соседней могилы была прикручена верёвками Зина. Перед чёрной могилой стояли пятеро парней, очень неприятных – настолько пустые и равнодушные были у них глаза. За их спинами – ещё двое. Возле могилы над Егором с ножом в руке стоял крупный, тяжеловесный человек в мешковатых тёмно-зелёных брюках и бесформенной олимпийке. Щетинно-густая, беспорядочная грива седых волос, грубоватое, мясистое лицо, причём половина лица не шевелилась, как это иногда случается после травмы головы или инсульта. Белесые, мутные, как бы взболтанные глаза смотрели стеклянно и бездушно, по-рыбьи. Рядом, высокомерно поглядывая на незваных гостей, замер Денис.
– Вы опоздали! – торжественно произнёс старший.
И тут же вогнал нож в грудь Егора по рукоять. Мгновенно все пять Пустых лопнули как воздушные шарики, внутри Дениса засветились сосуды, будто ярко-голубая сеточка каналов. И сразу же Денис закричал. Истошно, отчаянно, по-звериному. Его тело плавилось будто воск, как и тело Князя. Только Князь становился моложе, понемногу отдавая возраст и травмы школьнику. Трансформация заняла не больше нескольких секунд. И вот уже на заиндевевшую землю упал и захрипел пожилой мужчина, по-прежнему напоминавший Дениса. Князю же теперь можно было дать самое большее лет двадцать. Холёное породистое лицо аристократа, тонкие пальцы и нежные руки, никогда не знавшие тяжёлой работы.
Во все стороны от могилы побежала пепельная хмарь: отдача от второй половины ритуала, обязанной вернуть хозяину способности джинна. Полину и Антона раздавило тяжёлой давящей болью. Она начиналась где-то возле темени, расплывалась горячим жидким металлом по телу, вминала в жёсткий асфальт. Новый тяжёлый удар чуть не впечатал в землю. Будь они поодиночке, их бы раздавило. Но сейчас два сердца билось вместе, два голоса говорили в унисон. Боль оставалась, но уже не такая всепоглощающая. Опираясь друг на друга, они принялись выстраивать защиту, вытесняя чужую злую волю, разрывая мутную хмарь в клочья, растворяя в окружающем пространстве без следа. Реальность вокруг задрожала, словно кто-то хотел расплавить её и отлить в новую форму. Но воля стражей уже сковала жидкий метал холодом своей воли, заморозила поток событий и разгладила его, возвращая к прежнему виду.