Медленно переступая через порог её квартиры, Шон настороженно осматривался вокруг, при этом стараясь не выпустить из вида Джосс, которая тут же направилась в душ и заперлась в нем, словно боясь мужчину. Пользуясь тем, что она не слышит его, он достал сотовый и принялся обзванивать всех своих мыслимых и немыслимых знакомых, прося помочь с организацией похорон, прекрасно понимая, что Тёрнер сейчас будет не до того. Шон полагал, что слышать все его разговоры ей просто незачем. Но за звонками он даже не различил, как стихла вода в душе, как тихо открылась дверь, выпуская хозяйку, тут же замершую, напряженно вслушиваясь в его разговор. Лишь когда последний разговор был окончен, и мужчина, отключив телефон, обернулся, он понял, что Джосс слышала практически всё. Едва заметно усмехнувшись, он тихо подошел к ней и, смотря в серые глаза, в которых застыли боль, пустота, отчаяние и еще что-то, чему у него не было названия.
– Он всегда будет с тобой. Вот тут… – легким движением пальцев он коснулся левой груди Джосселин, а потом перевел разговор в другое русло. – На улице практически ночь, надеюсь ты меня не выставишь на улицу? Обещаю не шуметь.
Ну, конечно. Разве можно было надеяться, что он оставит её в покое сразу же после того, как она попросит? Прикрыв глаза, девушка не стала возражать. Какой смысл было спорить теперь? Если быть честной с самой собой, то Джосселин вообще не представляла того, в чём теперь был бы смысл, и что ей следовало делать. Что ж, если он хотел побыть на сегодня её водителем, то рыжая не видела причин препятствовать этому. Да у неё и денег не было. Её сумочка лежала в его машине. Забравшись на заднее сидение, она отклонилась на него спиной и закрыла глаза, не желая смотреть на мелькающие за стеклом улицы.
В квартире она выбрала чистую одежду из шкафа и ушла в душ. Опасаясь, что Шон может пойти следом, она заперлась внутри, будто бы дверь могла его сдержать. Собираясь вдоволь насладиться тем, как прохладные струи воды стекают по телу, уже через десять минут, Тёрнер тихо вышла из ванной. Одетая в майку и домашние шорты она вовсе не собиралась подслушивать чужих разговоров. Но когда осталась незамеченной за его спиной, когда услышала, как он обсуждает с кем-то предстоящие похороны, то невольно затаилась. Сделав шаг назад, Джосс оперлась плечом о дверной косяк и скрестила руки на груди. В ней не осталось эмоций, и лишь воспаленный мозг делал выводы. Мужчина, которому нужно было бы просто развлекаться с ней, не влез бы во всё это. Он бы не заботился о ней и не устраивал похорон для своего бывшего соперника. Он не вытаскивал бы осколки из её руки и не пытался сшить лоскуты её души. Но О’Нил оставался рядом. Было ли это из жалости? Она не думала…
Наконец-то он обернулся и заметил её присутствие. И надо же, кажется, оказался несколько смущен тем, за чем его застали. Боялся, что она устроит истерику? Право, она не была настолько глупа.
– Я знаю, что он всегда будет там.
Она не отвела взгляда, когда между ними осталось меньше метра. Не чувствовала смущения. И больше не боялась боли, которую, как думала, он может ей причинить. Теперь это было просто смешно.
– Выставить тебя на улицу было бы неблагодарностью, – устало выдохнув, она провела рукой по волосам. – Кажется, мне нужно что-нибудь съесть. И лучше выпить нечто крепкое. Я закажу что-нибудь… или ты закажи.
Не зная о чем можно ещё говорить с ним, Тёрнер хотела было уйти в спальню. Но перед тем как развернуться, ещё раз посмотрела в карие глаза, а через секунду сама не понимала, что делает, когда прижималась к широкой груди, обвивая руками за поясницу. Прикасаясь щекой к его телу, Джосселин почувствовала, как из глаз снова катятся слезы.
– Хорошо, что ты остался… у меня совсем нет сил.
========== Глава 46. ==========
За всей этой суетой Шон совершенно забыл, что за весь грёбанный день они с рыжей ничего не ели. Мысленно проклиная себя, он уже потянулся было за сотовым, припоминая телефоны, по которым можно было бы заказать что-нибудь съедобное, как Джосс, до этого намеревающаяся уйти в комнату, обняла его, пряча лицо у него на груди.
Проследив за тем, как Джосселин после ужина уснула в комнате, О’Нил принялся наводить в квартире порядок. За этим занятием он не заметил, как прошло время, и закончил, когда за окном уже стояла глубокая ночь. Тихо, стараясь не разбудить девушку и даже не раздеваясь, он пристроился рядом поверх одеяла и обнял.
Новое утро принесло новые проблемы. Прекрасно понимая, насколько все предстоящие хлопоты будут для Джосс выматывающими, мужчина пытался уговорами позволить ему оградить её от всего этого. Но когда в очередной раз, после предложения отвлечься чем-нибудь с Пенни, он наткнулся на взгляд девушки, в котором впервые за эти дни полыхнул огонь, не суливший ничего доброго, Шон выдохнул:
– Чёрт тебя подери, Джосс!
Несмотря на опасения, всё проходило относительно гладко. Единственной загвоздкой, из-за которой тормозилось дело, стал выбор места, где найдет свое последнее пристанище Стюарт Гиллен. От рыжей Шон узнал, что незадолго до этой злосчастной аварии Гиллен потерял отца, но зная лишь его имя, она понятия не имела, где он был похоронен. Поиски, к которым О’Нил подключил всех кого только мог, за эти пару дней так и не принесли нужного результата.
От фамилий и имен, значившихся в списке, который лежал на столе мужчины, рябило в глазах, а надо было пересмотреть ещё не менее пяти листов, заполненных не крупным шрифтом, пытаясь понять, кого же он ищет. Как-то незаметно для них двоих Шон перебрался в её квартиру, не желая ни на минуту оставлять Джосс одну со своими мыслями. На мгновение подняв взгляд на девушку, пристроившуюся на диване с какой-то книгой, он понял, что если сейчас не отвлечется, то все пойдет прахом. От его глаз не укрылось и то, что она, хотя и пыталась сделать вид, что увлечена чтением, но удавалось ей это из рук вон плохо. Откладывая оставшиеся листки бумаги, мужчина резко поднялся из-за стола и, отобрав у Джосс книгу, потянул её к выходу.
– Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что.
Не торопясь идя по аллеям Фэрвью-парка, Шон словно вновь вернулся в студенческие годы. Несмотря на то, что парк изменился за прошедшее время, многое все же осталось прежним. Пытаясь хоть как-то отвлечь Джосс, он рассказывал, как в колледже их компания частенько зависала здесь то готовясь к экзаменам, то расслабляясь после них. Тихая аллея, вившаяся между старых деревьев, практически скрывавших её своими ветвями, вывела к речке, неспешно протекающей практически в центре парка. Пристраиваясь на одной из лавочек, О’Нил протянул спутнице кофе, купленный по дороге, и едва заметно улыбнулся.
– Надеюсь, что ты не жалеешь, что я привел тебя сюда.
В другой момент девушка бы улыбнулась от того, что этот мужчина способен о чём-то забыть. Споро разбираясь с чужими проблемами, он оказался вовсе не роботом, не совершенным и не всесильным. Хотя судя по тому, что он постоянно поддерживал её, доля всесилия в нём была. Отчего-то рядом с ним становилось спокойнее. Джосселин не могла сказать, что боль исчезала, но выносить её было легче. Особенно когда его большие ладони касались спины, прижимая к себе. У неё не было того, кто о ней бы позаботился, как не было никого у умершего. Судьба имела идиотское чувство юмора, послав рыжей в качестве утешителя и помощника любовника.
Не в силах выбрать что-то одно, не понимая хочет ли чего-то вообще, она заказала пиццу, роллы, какие-то салаты и отбивные с картофелем фри. А когда чуть позднее умяла не маленькую часть заказанного, то отстранено удивилась тому, насколько, оказывается, была голодна.
Заснув сразу после позднего ужина и выпитого виски, Тёрнер не стала ничего говорить незваному гостю. Похоже, он сам вполне может разобраться что и где находится в квартире. И сам найдет себе место для сна.
Проснувшись, Джосселин усмехнулась, чувствуя на талии тяжелую руку. Что ж, место для сна он выбрал вполне себе не плохое. Осторожно выпутавшись из объятий, она направилась в ванную, где привела себя в порядок, а после позавтракала тем, что осталось от вечернего заказа. Рыжая как раз доедала кусочек мяса, когда взлохмаченный Шон пришел на кухню. Подняв руку, он почесывал затылок, сонно смотря на нее. Это, пожалуй, было приятным зрелищем. Настолько, насколько ей вообще могло сейчас хоть что-то нравиться.