Но Жупиков начал форсировать события — ему не терпелось, чтобы ребенок вот сейчас же, немедленно, узнал в нем папу. Как это — от родного отца отказываться? Для него это было неожиданностью — он не думал, что с ребенком у него возникнут трудности.
— Галя, у тебя есть мои фотография? — потребовал он. — Дай ее сюда! Пусть она сличит! Пусть узнает!
Галина достала фотографию, которую бабушка не раз показывала Аленке, чтобы та «знала своего папу». Аленка недоверчиво слушала доказательства дяди, который тыкал пальцем в фото, а потом — себе в лицо. «Вовка» наконец не выдержал:
— Говорил же тебе, Лева: не вылезай, помолчи!
Лева сник. Аленка отошла в угол и смотрела оттуда на отца своими большими глазами. Ее маленькое детское сознание впервые было так сильно смущено. Галя до сих пор ни разу не упоминала ей об отце — что о нем вспоминать, если он уже оторванный ломоть, умер для них. Но бабушка, Галина мать, не давала Аленке забыть о нем. То, по ее словам, папа отправился куда-то «зарабатывать денежки», то «очень много где-то работает», и ему все некогда, недосуг. И во всех случаях он был «так далеко», что не мог придти к дочке, хотя жил в трех кварталах от нее…
Раздосадованный дружок Левы засобирался домой. Лева решил еще остаться — ему нужно было сказать Гале то важное, ради чего он пришел, ради чего он признался дочке в родстве. Галина тоже это понимала.
Вовка ушел, они остались вдвоем. Растревоженная Аленка не выходила из своего угла. Жупиков помялся, прежде чем начать, потом заговорил — трезво, серьезно. «Господи, ведет себя почти как мужчина… Откуда только смелость да рассудительность взялись?» — изумлялась, глядя на него, Галина.
Жупиков начал дипломатично:
— Галя, я за эти годы очень многое пережил, передумал… Постарел лет на десять…
Галина особых перемен не заметила, но промолчала.
— Я понял, что все это не то… Ну, мой второй брак. А вот первая жена, первый ребенок — это здесь, в сердце, это — настоящее, это не забывается. Я все это время о вас думал… Дурак был, дурак, что развелся!
— Может, это тебе только кажется? — усомнилась Галина. Что-то уж больно фантастично это раскаяние выглядело. Где ж тогда он был три года, если о них неотступно думал?
— Нет, нет, я слишком много передумал, понял. С женой плохо живу. Я, конечно, благодарен ей за то, что она не дала мне скатиться в яму после развода, если б не она — спился бы. Но без вас я не могу. Сын растет… такой капризный, избалованный, бабки его избаловали… Прости меня, если сможешь… В общем, если не с вами, так — хоть в петлю, — заключил Лева.
Галя посерьезнела. Что тут ответить? И приятно, что не забыл ее муж, назад просится, и слишком велика обида за предательство, за то, что бросил их и что сразу, тут же, женился второй раз. В то же время, говорит Лева как будто серьезно, такое чувство, что голос «уже не мальчика, но мужа»…
— Я тебя не тороплю с ответом, — продолжал Жупиков, — понимаю, что это сразу не решить… Но ты подумай, пожалуйста… Я потом зайду. — Жупиков поднялся, собираясь уходить.
Проводив его, Галя стала укладывать Аленку спать.
— Мама, а где… он живет? — спросила перед сном дочка, не решаясь назвать странного дядю «папой».
Галина замялась, не нашлась, что сказать: ни правды, ни вымысла. А когда Аленка уснула, снова задумалась — было над чем. Лева раскаивается, хочет назад вернуться… Может, в самом деле что-то в нем переменилось? Может, правду говорит? Несладко, небось, с гулящей-то женой живется… Да ведь не сможет Галина принять его назад — и в мыслях у нее никогда не было, что они, разойдясь, смогут снова сойтись. Для нее — уж если вырван из сердца, то обратного пути нет, как Земле не идти вспять по своей орбите. Как же теперь принять его, когда и мысли такой не допускала? Без толку, видно, все это…
Но через день Жупиков пришел к Гале трезвый, спросил серьезно:
— Ну как, ты подумала? Я ведь — вполне серьезно, я не отступлю.
Галя молчала. К самому Жупикову она никаких особых чувств после развода — ни раздражения, ни любви — не питала, а Аленке он все-таки — единственный и родной отец. Так что тут думать-то? Попробовать можно. Может, и приживутся, может, все у них еще получится. Надо попробовать, если дается еще один шанс. Она взглянула на ожидавшего с волнением Жупикова: