Ладно, сегодня же напишу письмо и попрошу сказать, что все это значит. Я уже взрослый, от меня нечего скрывать! Напишу отцу. Он ведь давно считает меня взрослым.
Я хочу еще раз перечитать письмо, но замечаю, как из-под одеяла подглядывает Женька Быков. Он ехидно улыбается и подмигивает. Я припоминаю вчерашний вечер: встречу с Маей и то, как она передала мне письмо. Неужели он подглядывал?! Ну и свинья!.. Мне так и хочется встать и дать ему кулаком по роже. Но я этого не делаю. Наоборот, демонстративно начинаю читать письмо и даже слегка отворачиваюсь…
Рассвет был такой чистый, прозрачный, а сейчас небо затянули серые тучи. Они тонкие, непрочные, и солнце то там, то здесь прожигает их лучами, но прорваться не может. И у меня настроение точно такое же: внутри горит что-то яркое, а поверх какая-то серая пелена.
Мая в столовой смотрит на меня долго и вопросительно. Я замечаю, что рядом с Маей сидит Зинка Дорохова. Раньше она сидела за другим столом, а теперь поменялась местами с Олей Мацейко. А зря! Лучше бы оставалась на своем месте. Я думаю, что и Мае это было бы приятнее. Оля, правда, тихоня, всегда в стороне держится, но уж если что-нибудь говорит или предлагает, то обязательно дельное. Недаром Мая с ней часто советуется и книжками меняется… Я нахожу глазами Олю и смотрю на нее. За ее столом уже все позавтракали, и она не спеша собирает посуду. А Зинка все еще ест. Она что-то болтает. И чего она прилипла к Майке? Когда они идут вдвоем и встречают меня, Зинка опускает глаза и загадочно улыбается. У Зинки на голове полно всяких бантиков, на платьях ленточки, а книг она, по-моему, вовсе не читает. Зато в лагерь притащила альбом с фотографиями киноартистов. Показывает их всем и восхищается:
«Ой, девочки, это Давыдов! Ой, девочки, это Мартинсон! А это Рыбников! А это Медведев!..» Носится со своим альбомом, как наседка с яйцом, и кудахчет…
За нашим столом стоит Валерий и читает газету, ждет, пока мы позавтракаем. В нашу сторону направляется Нин-Вас, она останавливается возле нашего стола и громко, чтобы все слышали, говорит:
— Соколов, ваш отряд еще не сдал плана работы. Сегодня обязательно нужно сдать. И не забудьте там осветить вопрос подготовки к выставке: какие экспонаты собираетесь готовить.
Почему она говорит это мне, когда рядом Валерий?
Я посмотрел на него, а он еще выше газету поднял. Мне за него страшно обидно стало. Видимо, после вчерашнего случая они крепко повздорили. Что Нин-Вас от него хочет? Не понимаю. Ну, я, конечно, сказал, что пусть не волнуется, план у нас будет не хуже, чем у других…
Наконец завтрак окончен. Нин-Вас собрала наших девочек и повела их на аллею. А я подошел к Валерию и молчу. Что же мне говорить, если он сам все слышал? Но он первый начал:
— План я набросал, а вот подготовку к выставке действительно упустил. Надо бы что-нибудь интересное сделать, техническое. Как ты думаешь?
— Вот в прошлом году мы на пруду целый порт с флотилией построили, — вспоминаю я.
— Так то в прошлом. А в этом?
Я подумал минуту, и вдруг меня осенило:
— Знаете что? Нужно к этому делу подключить Веньку Чижевского. Он модели делает… И вообще у него золотые руки.
— Это, конечно, хорошо, только я за ним бегать не стану. Он второй день от меня прячется.
— Ладно, я с ним поговорю. Сейчас поищу его.
— И не забудь напомнить ребятам, что в двенадцать часов подготовка к костру.
— Хорошо! Не забуду!! — крикнул я и побежал искать Веньку.
Веньки я нигде не нашел и вернулся на центральную аллею. Наши девчонки по-прежнему толпились там. Среди них был Захар и Сашка Кикнадзе. Я хотел напомнить о подготовке к костру, но Зинка что-то говорила, и я не стал перебивать.
Речь шла о каких-то лагерях, где очень весело было и за пионерскую работу всех вожатых премировали.
— О чем это она? — спросил я Сашку.
— Да я сам опоздал. Кажется, о нашей старшей вожатой. Она им рассказывала о своей дружбе с секретарем обкома комсомола Лебедевой.
А Зинка все трещала:
— Подумайте только, Нина Васильевна когда-то Лебедеву к пионерской работе привлекла и сама ее обучала!
— Ну и скажешь ты — обучала! — вмешался Сашка.
— А вот и да! Ты не слышал, так не лезь!
— Что ж в этом такого? — спокойно сказала Оля Мацейко. — Нина Васильевна обманывать не станет. Она же говорила, что раньше Лебедевой начала пионерской работой заниматься.