— Смотри, что нам Ваня привез. Не догадываешься?
Я взял в руки одну пластину.
— Ну, алюминий, — говорю.
— А для чего?
— Не знаю.
— Эх, ты! Это же для ракеты, понял?
Тут только я вспомнил, что Венька весь лагерь обегал, а тонкого алюминия не нашел и все кричал, что без него даже приступить к делу нельзя.
— Вот спасибо! — обрадовался я и взял у Валерия остальные листы.
— Ты, конечно, за мной, — сказал Валерий. — Сейчас иду… Стой, что ж это я вас не знакомлю?
— Шумилов Ваня, — протянул руку парень.
А за меня ответил Валерий:
— Наш председатель Соколов Дмитрий… Мы с ним друзья. Правда, Митя?
— Ясно. Иначе и быть не может, — улыбнулся Ваня. — У нас в цехе тоже дружба, железная!
Ваня Шумилов был рослым парнем. Лицо загорелое, волосы белые, и улыбался он только правым уголком рта, а глаза при этом лукаво щурились.
— Тебе, Валерий, от всех ребят привет! А это, — Ваня достал из кармана конверт, — это от Зои. Сказала, что видеть тебя больше не хочет. Понял? — Он подмигнул, дал Валерию конверт и засмеялся. — Она у тебя такая!
Валерий тоже рассмеялся, и я понял, что Ваня пошутил.
— А что, не говорила… приедет? — тихо спросил Валерий.
— А куда же ей деваться? Приедет. И мы всей бригадой тоже. На обследование. Ты небось тут всем показал, как дело ставить. Смотри, знай наших!
Валерий покраснел и начал разглядывать свои туфли.
— То-то же, — кивнул головой Ваня. — А если что надо, какая-нибудь помощь, так ты только свистни. Мы мигом! Понял?..
— Ладно, Ваня, мне пора, ребята ждут… Пошли, Митя!
Мы попрощались. Ваня крепко пожал мне руку, и я крикнул ему вдогонку:
— Приезжайте! Обязательно приезжайте!..
…Венька схватил алюминиевые листы, как будто от них зависела его жизнь. Он даже забыл поблагодарить Валерия и моментально исчез. А мы все отправились на занятия по труду.
Когда пришли к верстакам, оказалось, что педагога по труду, дяди Кузьменко, не было, и никто не знал, где он.
— Не расходитесь, подождем, — сказал Валерий.
— А вы нам что-нибудь расскажите, — потребовал Сашка Кикнадзе.
— О чем же?.. Я ведь только работаю…
— Об этом и расскажите. О себе, — сказала Мая.
— Тю-у! — запищал Женька Быков. — Какой интерес?! Лучше что-нибудь приключенческое!
Но ребята на него зашикали. Нам ведь предстояло скоро идти на настоящую работу, и все хотели знать: интересно ли это, трудно ли? Как живут ребята в общежитиях? Сколько зарабатывают?
Прибежал Венька. Узнав, что Валерий будет рассказывать о заводе, обрадовался: «Вот здорово!» Я уже говорил: он собирался после восьмого работать на авиазаводе.
Ребята расселись, кто на верстаки, кто прямо на землю, и приготовились слушать.
— Я вам, ребята, расскажу о своей бригаде. У нас она комсомольская. Мы в одном цехе работаем и все в общежитии живем. Ну живем, работаем, учимся. У нас почти все в институтах занимаются…
И Валерий рассказал о том, как стал механиком, какие в бригаде способные ребята, особенно Ваня Шумилов, о том, что у них на заводе есть своя водная станция и небольшой стадион. Всей бригадой они часто ходят в кино, театры и очень весело, дружно справляют праздники и дни рождения своих друзей…
Я слушал, и мне казалось, что я тоже работаю с Валерием и Ваней в одной бригаде, что мы дружим и вместе придумываем разные рационализаторские предложения. И дома со мной обращаются как со взрослым, и мальчишки из нашего двора очень завидуют мне…
Ребята не пропускали ни одного слова. Захар и Женька Быков пересели к самым ногам Валерия.
— Ну вот, собственно, все, что я могу рассказать, — закончил Валерий. — А дальше задавайте вопросы.
Вопросов у нас была тысяча, но первым выскочил Женька Быков.
— А танцы в общежитии у вас бывают?
— Конечно, бывают. Пожалуйста, хоть каждый вечер танцуй. И приемник и радиола есть.
— А вы, Валерий Николаевич, умеете танцевать? — спросила Зинка Дорохова.
Валерий не ответил, потому что Оля Мацейко сразу задала новый вопрос:
— Когда же вы танцуете, если днем работаете, а вечером в институт ходите?
— Сами удивляемся, как это у нас выходит, — сказал Валерий, — но только танцуем, и часто.
Ребята начали наседать с вопросами, и все шло гладко, пока Женька Быков опять не влез:
— A y вас, Валерий Николаевич, невеста есть?
Все начали хохотать, а почему — непонятно. Валерий смутился. Вдруг Сашка Кикнадзе как закричит:
— Смотрите, смотрите, и она слушает!
Мы все обернулись на его голос и еще громче расхохотались. Между ребятами, которые сидели на последнем верстаке, торчала лошадиная голова. Это была наша лагерная лошадь. Ребят она не боялась и даже дружила с ними, потому что многие ее угощали хлебом и сахаром. Сначала она смотрела на нас, а потом стала нюхать стружки на верстаке и мягкой мордой тыкаться в руки ребят. Девчонки запищали и спрыгнули на землю. Сашка вскочил ногами на верстак и на радостях начал какую-то дикую пляску.