— Контейнер с парашютом, — коротко объяснил Павлик. — Вот и все, что сделано.
— А теперь вам слово, Демьян Захарович! — официально сказал Венька.
Демьян Захарович раскрыл сверток, и мы увидели кучу пиротехнических ракет. Длинные, белые, с фитилями, они были похожи на обыкновенные свечи.
— Ваш заказ выполнен, — сказал он. — Размеры соблюдены.
Венька не удержался и схватил одну.
— Чижевский, осторожно! — прищурив глаза, предупредил Демьян Захарович. — Проверь, нет ли у тебя в карманах чего-нибудь воспламеняющегося.
Венька покраснел.
— Что вы, что вы, я больше не курю!
— Ну, смотри! — Демьян Захарович погрозил ему пальцем.
Ракеты вошли точно. Все семь штук.
«Ух ты!» — без конца восклицал Захар и подпрыгивал, как будто его каждый раз жалила оса.
— Значит, говорите, осталось только покрасить? — спросил Демьян Захарович.
— Покрасить, — подтвердил Павлик.
— Стойте, ребята! А мы забыли про эстакаду! — спохватился Венька. — С чего-то ведь надо ее запускать!
— Только не эстакаду, — покачал головой Павлик. — Эстакада наклонная, а наша ракета должна лететь вверх. Нужны вертикально направляющие рельсы. — И он тут же набросал на листе четыре параллельных прута.
— Да ты, парень, голова! — сказал Демьян Захарович. — А из чего их делать?
— Можно из дерева.
Захар все время поднимал руку, как на уроке.
— Ну, говори уж, — сказал Венька.
— Я, я сделаю «рельсы»! Честное слово, хорошо сделаю! Вот увидите! Только мне чертеж нужен.
— Конечно, пусть делает, — поддержал его Демьян Захарович.
Захар бросился к дверям.
Я все время молчал, слушал и очень завидовал Веньке и Павлику. Я только спросил:
— А откуда пускать будем?
— Это тоже важный вопрос. Нужно подыскать подходящую площадку, — сказал Демьян Захарович. — Пойдемте посмотрим, что ли…
— Идемте, — согласились Венька и Павлик.
Когда мы выходили из домика, в дверях торчало десятка два голов. Оказывается, часовые и болельщики все время смотрели и слушали, а нам было не до них. Демьян Захарович тут же вернулся в домик и забрал с собой пакет с ракетами.
— Вы уж не обижайтесь, но этого я оставить не могу, — сказал он. — Пусть у меня побудут.
«Ракетодром» решили делать на стадионе, на краю поля.
— Придется увеличить охрану и добавить строителей, — с очень серьезным видом начал Венька. — Надо ведь ограду сделать.
— Безусловно, — кивнул головой Демьян Захарович. — И места отхватите побольше.
Венька тут же сообщил мне, кого он думает привлечь для этой работы. Насчитал шесть человек, хотя сделать это могли двое.
— Пожалуйста, — сказал я, — бери. Проволоку для ограды я видел возле кухни.
Павлик побежал за красками, и все разошлись.
Перед ужином, во время аттракционов, прибыла почта. Среди писем лежала открытка от отца. Наконец-то! Я десять раз перечитал ее.
«…Дорогой Митя, не кисни! Ты ведь мужчина! В жизни надо быть готовым ко всему. Мы с тобой всегда будем вместе! На днях заеду. Целую. Отец».
Открытка была написана поспешно, как видно, прямо на почте, но у меня на душе сразу стало легче. «Мы с тобой всегда будем вместе!» — значит, дома все в порядке. Иначе этого понимать нельзя. Я стал думать об отце: все-таки я его очень люблю и скучаю по нему. С ним всегда спокойно, потому что он сильный и решительный. Мне бы очень хотелось во всем быть похожим на него. А может быть, я и похож на него… Интересно бы сейчас посмотреть в зеркало. Но я тут же подумал, что не в сходстве дело — дело в поступках. И раз я «мужчина», то «киснуть» действительно не годится!
Мои мысли прервали чьи-то шаги. Я поднял голову и увидел Маю. Взъерошенная, раскрасневшаяся, с ножницами в руках, она вопросительно смотрела на меня. Я показал ей сложенную вдвое открытку и тут же спрятал ее в карман.
Мая тихо сказала:
— Я за тебя очень рада! — И побежала срезать конфеты.
Засыпая, я видел нашу семейную фотографию, которая лежит под стеклом на письменном столе. Я сижу рядом с мамой, а папа, чуть склонившись, стоит позади и обнимает нас. Родители улыбаются, а я сижу очень важный. Внизу на белой кромке чернилами написано: «Союз нерушимый!» Это написал сам папа… И я опять подумал: «Значит, все в порядке…»
Неожиданный визит