— Сельтерской с сиропом хочешь? — спросил я Жука.
— Хочу!
Взял я ему стакан с клубничным сиропом. Отпил Жук немного и мне протягивает.
— На, пей. Я тебе больше половины оставил.
— Сам пей. Не хочу, — говорю ему и думаю: «Добрый он. Будет у нас дружба».
И не ошибся.
День самоуправления
В нашем лагере в каждой смене бывает День самоуправления. Кто пионер, тот знает, что это значит. В такой день все ребята заменяют взрослых: становятся вожатыми, педагогами, врачами, поварами и даже начальниками лагеря.
А все взрослые становятся пионерами — нулевым отрядом. Это очень важное и полезное мероприятие. В такой день видно, кто на что способен. А кроме того, очень весело.
Я хочу рассказать о нашем Дне самоуправления и какая должность была мне поручена.
Произошло все так. По специальному приказу были распределены должности. Коля Шибуков из первого отряда назначен начальником лагеря, Валя Сомова, наш председатель совета дружины, — старшей пионервожатой, Женя Куц — дворником, Мая Сахарова — биологом, а все председатели совета отрядов стали вожатыми. В нулевом отряде, у взрослых, председателем стал Иван Филиппович, начальник лагеря, а Рая, старшая вожатая, просто звеньевой. Вчера на вечерней линейке был зачитан приказ, а сегодня чуть свет началось самоуправление.
Но самое смешное то, что нашего музвоспитателя Абрама Соломоновича назначили Ваней Уховым. А Ваня Ухов — это никто, просто пионер, причем самый отъявленный бузотер в лагере.
Абрам Соломонович маленький толстый и лысый. Он с самого утра начал бегать в трусиках по лагерю и мешать дворнику Жене Куцу подметать дорожки. Точно как Ваня…
И все-таки это тоже не самое смешное. Самое смешное произошло тогда, когда пришел я на распределение должностей. Я опоздал на вечернюю линейку, потому что мне в санчасти перевязывали ногу, которую я еще утром разбил. Навстречу мне выбежала Нинка Глаз и ехидно объявила: «Вовка, поздравляю, тебя назначили шефом!» Я сначала обрадовался, думал — начальником лагеря, оказывается, меня назначили шеф-поваром. Я никогда не мечтал о такой работе. Девчонки начали хихикать, шушукаться и пальцами на меня указывать. Я бы уж лучше согласился стать главврачом. Тогда бы я назначил в этот день уколы, и Нинке Глаз велел бы сделать сразу три: в руку, в спину и еще в одно место. Чтобы не ехидничала…
Ну, назначили так назначили. Я от поручений никогда не отказывался, поэтому решил делать все добросовестно.
Прямо с линейки пришлось идти в бухгалтерию составлять на завтрак меню. Прихожу, а там уже вертятся Толька Брикин и Зина Гладышева. Кроме них, никого нет. Оказывается, Толька назначен главным бухгалтером, а Зина — кладовщицей. Толик сидит с важным видом за бухгалтерским столом и на счетах костяшки перебирает: щелкнет и кричит «дебет», «кредит», «сальдо», «але оп». Орет сам не знает что, потому что «сальдо» — это вовсе не сальто и нечего «але оп» кричать. Вообще у Брикина с алгеброй никогда не ладилось, всегда на троечках выезжал. А тут вам, пожалуйста, главный бухгалтер!.. Зина подходит, ко мне, заламывает, как артистка, руки и говорит:
— Ой, Вовочка, что я буду делать? В складе замки не исправлены, а я материально ответственное лицо за все продукты!
«Ну и артистка»! Знает же, что это игра и ни за что она не отвечает, а строит из себя какое-то чучело».
Я хотел ей это сказать, но тут как раз настоящий кладовщик, Захар Петрович, явился. Толька Брикин как вскочит из-за стола, как закричит:
— Захар Петрович, вы уже больше не кладовщик!..
Захар Петрович побледнел, а когда Зина сказала, что кладовщицей назначили ее, успокоился.
Потом пришли главный бухгалтер и повар. Нас попросили подождать, пока они все обсудят, а потом нам доложат.
Ничего особенно на День самоуправления готовить не собирались, только к обеду на третье решили впервые дать клубнику, потому что Захар Петрович сказал, что она у него больше лежать не может. Если клубнику не впишут в меню, то он должен будет составить акт и выбросить ее. Вписали. Потом предупредили, чтобы мы к шести утра были на местах, иначе завтрак и обед запоздают.
Я пошел проводить немного шеф-повара Павла Васильевича. По дороге он мне сказал, что за завтрашний день очень волнуется.
— Питание — это не шутка! А когда под руками лишние люди вертятся, то можно такое наварить, что сам есть не будешь. Меня же каждые полчаса будут таскать на всякие лекции и массовки… Ах, как будто не понимают, что все держится на питании… Родители чего требуют? — спросил он у меня и сам ответил: — Килограммы!