И при этом очень громко кричали: «Але-оп!.. Раз!» — и всякое такое. А девчонок тоже не узнать: пищат, шушукаются. Зинка Дорохова, так та вообще перед его носом вертелась. Короче, каждый хотел обратить на себя внимание, кроме меня, конечно. Я просто старался ему на глаза не попадаться.
Валерий как будто не замечал этого; ходил, разглядывал деревья, а потом остановился и сказал:
— Ну и хорошо у вас тут, ребята! — сказал и, потянувшись, зевнул. — Ох, извините! Я уже позабыл, как сосна пахнет. Здорово здесь, ничего не скажешь. — А потом вдруг спросил: — Ничего не будете иметь против, если я рубашку сниму?
— Снимайте! Конечно, снимайте! — закричали все.
Валерий снял рубашку, аккуратно сложил ее и бросил на траву. Тело у Валерия было совершенно белым, а мускулы прямо как нарисованные. Стоило ему сделать малейшее движение, как мышцы начинали ходить ходуном.
— Вот это да! — воскликнул Сашка Кикнадзе и даже присвистнул. — Признайтесь, вы, наверное, чемпион по тяжелой?
— Нет! Какой там чемпион! Я даже разряда не имею.
— Так мы вам и поверили! Скромничаете. А откуда же мускулы такие?
— Мускулы? — переспросил Валерий. — Так ведь почешешь полуторакилограммовым напильником болванку часа два подряд, вот они, мускулы, и появятся.
Женька Быков подошел и давай пальцем тыкать в бицепсы.
— Ничего, — говорит, — но бывают и тверже.
— Ты лучше свои пощупай! — предложил ему Сашка Кикнадзе.
Ребята и девчонки тем временем разбежались кто куда. Одни на деревья залезли, другие в футбол играли.
— Кончайте, братцы, цирк. Пора делом заниматься, — сказал Валерий и вытащил из кармана список отряда.
— Это что же, снова собрание? — спросил кто-то.
— Выходит, так. Надо же совет отряда избрать.
— Всё! Прощай, вольная жизнь! — запищал Женька Быков.
— Да помолчи ты! — прикрикнул на него Захар.
Валерий пропустил это мимо ушей. Он просмотрел список и сказал:
— Значит, начнем с председателя. Предлагайте кандидатуры.
Ребята сразу притихли, а Захар напустил на себя скромность, сел в сторонку и даже голову опустил.
Женька Быков вскочил и затараторил:
— Да кому интересно председателем быть?! У нас председатель, знаете, кто? Старший подметало!
— Не понимаю!
— Что же тут непонятного? — продолжал Женька. — Председатель — за всех дворик подметай, в строй собирай, в столовой тишину соблюдай, — перечисляет и загибает пальцы. — У нас отряд, знаете, какой?
— Какой же?
— А такой, что и в строй не соберешь. Мы в день по двадцать раз должны строиться!
— Ну и зря! — сказал Валерий. — Что вы, малыши, чтобы всюду строем ходить? Может, еще парами да за ручки?.. Тут что-то не так. И зря ты на друзей наговариваешь. Я же вижу — ребята как ребята.
— Чепуху он мелет! Не слушайте его! — закричали все.
— Ну вот, я ведь знал, что это не так. И потом, я думаю, председатель должен быть затейником, с выдумкой, авторитетом, ну, с характером, конечно. Тогда никто «старшим подметалой» не назовет… В общем предлагайте.
Захар тихонько подсел к Сашке Кикнадзе и толкает его локтем в бок.
И вдруг происходит такое: сразу двое ребят мою кандидатуру называют.
— Митю Соколова! Митю! Он всегда затейником был! Он стихи сочиняет!
Меня прямо в жар бросило. Это ведь просто как насмешка получается. Из-за истории с вишнями Валерий от меня откажется, а что ребята подумают? Я встал и сказал:
— Не могу я быть председателем. Я уже не затейник… Я скучный…
Ребята начали махать руками и шуметь, а Захар на меня тигром посмотрел.
— Верно — Соколов. И старшая вожатая такого же мнения. Да и я не против, — сказал Валерий. Он весело подмигнул мне, потер шею и добавил: — Кстати, мы с ним уже знакомы.
Ребята с удивлением посмотрели на меня, а Захар ехидно бросил:
— Конечно! Знакомство — большая сила!
Валерий не обратил внимания на его слова и продолжал:
— И произошло оно при чрезвычайных обстоятельствах, которые огласке не подлежат.
Ребят это страшно заинтересовало. Мальчишки стали перешептываться, толкать друг друга локтями. А Захар встал и нахально потребовал:
— Нет, уж если вы хотите его председателем сделать, то никаких секретов быть не должно.
— Правильно, — сказал я. — Вы, Валерий Николаевич, начали говорить и кончайте. Пусть ребята поймут, что я не достоин.
— Ну, если вы настаиваете, я скажу. В общем познакомились мы с Дмитрием на почве спелых вишен…