Словно ветер я двигался между своими соперниками, увиливая от дубинок и кинжалов, пугая их движениями своей накидки, ударяя их локтями и коленями, руками и ногами своими. Одного из них мне удалось поймать в момент выпада. Пытался пронзить он меня кинжалом, двигаясь точно на меня, но я лишь шагнул в сторону и схватил его за запястье, обратив его путь в сторону стены каменной. Лицом своим впился в стену эту мужчина, и испустил дух свой, упав на колени.
Второй, что размахивал дубиной своей, смог таки принести в моё тело небольшую порцию боли. Подставил плечо я под удар его, а потом, оправившись от подобной силы, ударил его в живот и горло. Мужчина этот удержал равновесие, но оправиться от подобного удара он сможет не скоро.
Очередной злодей же пытался ударить меня по спине дубиной, и он лишь коснулся моих одеяний ею. Попал он дубиною по углу ближайшего дома, вскрикнув от лёгкой боли в ладони. Воспользовался этим моментом я! Схватил его за руку и моментальным толчком в локоть переломал её, заставив вскрикнуть от агонизирующих чувств! Дубина его оказалась в моих руках, и дубину эту я метнул в сторону второго моего оппонента, который ещё не успел прийти в себя. И попала она эта ему в грудь, заставив злодея взвизгнуть от боли и упасть на землю.
У оставшихся двоих все ещё оставались силы сражаться со мной. Сам того не заметив, один из них кинулся на меня и поймал меня в свои грязные руки, пока второй, замахиваясь дубиной своей, собирался ударить меня со всей возможной силой. Ужасную ошибку совершил он, ибо быстро я ускользнул из рук мужчины и бросил его вперёд, подставив под удар. Моментально вышел дух из мужчины от удара подобного. Бросил я бездыханное тело через своё плечо и опрокинул его на последнего своего злодея, что ударил его дубиною своей. Этого не хватало, чтобы свалить его с ног, но дубину из рук своих он выронил в спешке.
И обрушил я на неприятеля всю мощь своих ударов, ударив его в одни их самых слабых точек: горло и бок левый, живот и пах. Подобных ударов ему хватило сполна, и мужчина пал ниц передо мною. Окунулся лицом в грязь, постанывая от боли дикой. Но расслабился я рано. Один из злодеев всё ещё был в сознании. Мужчина бежал на меня с криками и замахивался дубиной, и я сделал шаг в его сторону, ударив в грудь головою своей. Моих сил хватило, чтобы сбить его с ног и выпустить из него дух. Двое, что ещё остались в сознании, точно не нападут на меня. Убегут они прочь, скуля от боли дикой.
«Да благословит вас Отец-Создатель, Господин Инквизитор! Да будет благословлена ваша храбрая душа!» - бедный, избитый крестьянин пал у моих ног, благословляя меня за спасение это. Ссадины и кровь я видел на лице этого крестьянина, покрытого седыми волосами и морщинами, а глаза его сверкали, изливая слёзы счастья при виде моём. Этот крестьянин увидел одеяния Судей-Инквизиторов, скрытые за моей накидкой. Увидел инструмент мой. – «Вечность я благодарен вам! Вечность я буду ходить и молиться…»
«Прибереги молитвы свои, старик», - произнёс я устало и строго, протянув ему руку свою. Не искал я помощи от старика этого, ибо ему самому помочь нужно. Но задать ему вопрос я посмел:
- «Ищу я ремесленника – Гевелиос его имя. Близок ли он? Знаешь ли ты его?»
Ещё ярче засверкали глаза старика, и дрожащая рука его поднялась ввысь, указав в нужную сторону:
- «Знаю я такого ремесленника, Господин мой Инквизитор! Знаю я, где найти его рабочее место!» - радостно произнёс старик, продолжая указывать рукою своей в сторону нужную. – «Он одеяния жены моей пошивал! Золотыми руки его…»
Блеск счастья в глазах его поменялся на ужас, а руку дрожащую он направил в иную сторону. В глазах видел я отражение смутное, возвышающее над моей головой дубинку. Готов я был встретить опасность эту и отправить душу оппонента моего на небеса, схватившись за свой инструмент… если бы не чужое вмешательство. Образ тёмный обрушился камнем на плечи злодея. И произнёс этот образ тихо: «Ку-ку», отходя прочь от поверженного крестьянина.
«Беги, старик. Беги прочь и не оглядывайся.» - беспрекословно послушался старик моего приказа, убегая от образа появившегося в страхе диком. Возвышался этот образ надо мной тенью великой, и сделал я шаг вперёд, в сторону тени этой, давая Матушке сокрыть меня в своих одеяниях.
«Не самая простая задача мне досталась, но я её выполнила. Послание оказалось в руках юной девочки, покрытой шрамами и ожогами». - рад я был словам моей Матушки. Действовать теперь я должен быстро, ибо скоро настанет момент, когда придётся мне встретиться с ней. Должен я поспешить.
«Благодарен я тебе, матушка», - быстро заулыбалась Матушка Мика от слов моих, тихо двигая своей талией из стороны в сторону от радости. Никогда бы я не подумал, что она будет так радостно вести себя после таких сложных задач. Рад был я её улыбке и тёплому взору, но вновь ей придётся расстаться со мной, ибо своих дел я ещё не сделал. – «Извини меня, ибо я задержался на пару минут в этом месте».
«Я всё видела, и я горжусь тобой, дитя моё любимое. Ты помог человеку в беде и не побоялся злых людей с дубинами и кинжалами. Моё сердце до сих пор пытается вырваться из груди от подобной картины». - Был я слегка удивлён её словам. Как быстро она добежала до церквей, нашла Сестру Элизу… и вновь вернулась ко мне? Её волшебные силы винил я.
Успокоил я Матушку, обняв её и прильнув ухом к груди её пышной, вслушиваясь к стуку сердца взволнованного. Она делала всё в спешке, ибо дыхание её было учащённым. Должен я дать Матушке минутку отдыха. Уберечь её от усталости.
«Человек показал мне путь», - произнёс я спокойным тоном, указав в нужную сторону рукою. – «Позволь мне найти нужный дом и поговорить с нужным человеком. Не буду задерживаться я по пустякам, обещаю тебе».
Матушка Мика кивнула мне с пониманием, вновь поцеловав меня в щёку губами мягкими. Прошептала она мне на ухо нежно:
- «Я буду следить за тобой со стен, мой мальчик. Если вдруг найдёшь своего человека, или помощь моя тебе будет нужна – подними руку к небесам тёмным, и я окажусь позади тебя, словно тень.»
И исчезла Матушка моя. Прыгнула ввысь, исчезнув в пустом небе. Теперь мне оставалось только найти дом Гевелиоса.
Мимо знакомых районов я шёл. Путь свой держал я к мастерской Гевелиоса, но там, как оказалась, никого не было. Мастерская была закрыта. Пуста. Не шёл дым из печной трубы, не звенел молот от ударов, не дули меха кузнечные. Мог я только оглядеть стены высокие в поисках знакомого образа и отправиться дальше, вспоминая дорогу к дому Гевелиоса. Может я и не видел своей Матушки на стенах этих, но я чувствовал, как она шагает по ним. Как разглядывает она меня, перешагивая с «зуба» на «зуб». Как дразнит она Стражей стен этих, хихикая рядом с ними, заставляя оборачиваться в лёгком испуге и непонимании. Матушка развлекала себя, переводя дыхание, и я был рад этому.
Знакомые дороги привели меня к переулку тёмному, где, на стене каменной, все ещё висели таблички с именами убитых. К этим табличками прибили ещё одну, и имя это было мне незнакомым. С площади я вышел к дому Гевелиоса и, перед тем как постучаться в двери деревянные, поднял я свою руку ввысь. Почувствовал я знакомое присутствие за своей спиной. Почувствовал дуновение ветра, словно что-то упало с небес бесшумно. И только тогда, не пряча руку эту за одеяниями, я постучался в дверь. Слышал я едва различимый плач… Детский плач. Даже не стал я ждать ответа на стуки мои. Распахнул я двери перед собой и увидел… Катъя. Она лила слёзы, на колени пав.
«Катъя! Это я! Не плачь!» - моментально я пал на колено перед ней, показав её своё истинное лицо, скрытое за платком тёмным. Оглядел я дом знакомый и не увидел никого в нём. Лишь следы погрома. Лишь… отчаяние в глазах маленькой девочки. Нехороша картина эта. – «Где твоя мать? Где отец?»