Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к этому. Я научилась во время приступа воспринимать движение других во слуху, порывам воздуха, запахам. Особый кошмар для меня в такие минуты — это улицы. Ржание лошадей, людской гомон только ухудшают мое положение, лишая возможность ориентироваться по слуху. Кроме того, возникший диссонанс — шум людей без людей — потихоньку начинает сводить меня с ума.
К счастью, эта шутка оказалась периодической. Пока я принимаю наркотики, высыпаюсь и избегаю шумных взрывов, я вполне могу существовать и перемещаться вне дома. В противном случае, мне нужна помощь. Что я бы делала, если бы Нина бросила меня на площади? Вряд ли она поняла, что именно произошло со мной, но что-то мне подсказывало, что если она доложит об этом Бреккеру, то он заинтересуется моим странным поведением…
Я попросила высадить меня за квартал до места назначения. Мужчина помог мне выбраться из повозки.
— Спасибо.
Мужчина поднял невидимую шляпу в немом жесте, означающем «не стоит благодарности», а затем запрыгнул повозку. Последовало ржание лошадей, топот копыт, и на сколько я могла судить, он уехал.
У теткиного дома меня уже ждали. Сначала я испугалась, что это городская стража пришла за мной, но потом потом парень, появляющийся то в одном конце двора, то в другом, провел рукой по волосам, отбрасывая их со лба до боли привычным мне жестом, и я все-таки признала в нем Томаса.
Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову. Обеспокоенность на его лице сменилась ледяным гневом.
— Где тебя носило? — зашипел он, когда я приблизилась к дому.
— Я тоже по тебе соскучилась, — буркнула я. Мне было ужасно плохо, и последнее, что мне сейчас хотелось — это отчитываться перед Томасом.
— Ты должна была вернуться вчера вечером. Пришла сегодня в три. Чем ты вообще думаешь?
— Я…
За спиной Томаса в окне появилось еще одно знакомое лицо. Ахнув, миссис Мюллет выскочила из кухни во двор через неприметную дверь и, прихрамывая, поковыляла ко мне.
— Дорогуша, что с тобой! — она взяла меня за руки и принялась меня рассматривать. — Платье порвано, тело покрыто синяками… Что случилось?
Я подняла на нее полные печали глаза, и миссис Мюллет поняла все без слов.
— Конечно. Конечно-конечно. Приготовлю-ка тебе что-нибудь на перекус. А ты пока приведи себя в порядок.
Облегченно кивнув, я юркнула в дом и по лестнице поднялась на второй этаж. Уже оказавшись у себя в комнате, бросилась к туалетному столику и отперла нижний ящик…
***
К тому времени, как в дверь постучали, я уже переоделась, умылась и чувствовала себя значительно лучше. Не дожидаясь моего ответа, постучавший вошел. Головная боль практически прошла, и теперь мир снова почти стал для меня плавным. Вошедшим оказался Томас. Поднос с чашкой чая и едой он поставил на прикроватный столик, а затем сел рядом со мной на кровать.
— Извини, не нужно было на тебя накидываться. Но тебя так долго не было, и я не знал, что и думать, — он устало потер глаза. Только сейчас я заметила темные круги у него под глазами. Похоже, сегодня ночью он не спал. Ждал моего возвращения.
— Извини, что заставила тебя волноваться, — я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. События последних суток постепенно стирались в моей памяти и стали походить на сон, а не реальность. Ужасно хотелось спать.
— Так где ты была? Я приходил утром в клуб, но никто не смог мне объяснить, что произошло.
Я тяжело вздохнула и села прямо.
— Ты не поверишь…
Рассказ занял около часа. В середине Томас вскочил с кровати и принялся нарезать круги по комнате, из-за чего мне казалось, что он замер на месте, хотя я продолжала слышать его шаги по ковру. Это сводило с ума, и я закрыла глаза. Когда я закончила, от его спокойствия не осталось ни следа.
— Что он о себе возомнил? — воскликнул Томас. — похитить тебя, подвергнуть опасности, да еще и просить оказать ему услугу!
— Не то чтоб это была просьба… — пробормотала я, вспоминая невозмутимое лицо Грязных Рук, когда он рассказал мне, что от меня требуется.
— Делать это, конечно, ты не будешь.
Я скрестила руки на груди. Спасибо, за последние несколько часов командного тона по отношению к моей персоне было предостаточно. Дома мне приказывать не надо.
— Это еще почему?
Томас уставился на меня, как на идиотку.
— Он преступник. Он хочет использовать тебя в преступных целях. Незаконных. Аморальных. Что будет, если тебя поймают, когда ты помогаешь ему?
— А что мне остается делать? У него есть компромат на меня.
Он замер.
— Думаешь, он знает..?
— Нет, — поспешно ответила я. — Но узнает. Теперь у него есть его Паук. Пока он собирается использовать против меня только наркотики и азартные игры. Выполню его просьбу и глядишь — он забудет про меня.
Парень скептически фыркнул, но я видела, что он тоже надеется на данный расклад. Он снова сел рядом со мной. Провел ладонью по волосам, взъерошивая их. Наконец, смирившись, он спросил:
— И как ты собираешься это провернуть?
— Есть одна идейка…
Я не была уверена, что у меня получится, но попытаться стоило. Это первое, что пришло мне в голову, когда Грязные Руки объяснил мне, что от меня требуется.
— Что вам будет нужно?
Грязные Руки откинулся на спинку стула.
— Ты проведешь нас в Равкианское посольство.
Не удержавшись, я прыснула со смеху.
— И как, по-твоему, я должна это сделать? У меня нет допуска.
— Но у твоего отца есть.
Смешок застыл у меня на губах. Этот расклад мне не нравился. Если он рассчитывает войти под покровительством Федора Орлова, то у него ничего не выйдет.
— Он… его сейчас нет в городе.
— Он нам и не нужен.
— Я не смогу вас провести. Стража не пустит меня.
— Придумай что-нибудь. У тебя есть связи…
— Нет у меня никаких…
— Нужно, чтобы ты вошла через главные двери. Одна, — перебил он меня. — Убедишься, что за тобой никто не следит, и пустишь нас через черный выход.
Я покачала головой, но это было скорее отрицание идеи, возникшей в моей голове, чем несогласие с его словами. В принципе, все это можно было провернуть. В теории, я даже могу пройти охрану, особенно если пойду одна. Но что делать, если меня поймают, когда я буду впускать Отбросов?
— Слишком сложно. Я не могу гарантировать, что смогу проникнуть внутрь или впустить вас.
— Ну, а я не могу гарантировать, что слухи о твоих похождениях по игорным домам не достигнет Совета.
Я нахмурилась. В открытую пошли угрозы.
— Что вы, собственно говоря, собираетесь делать?
— А вот это уже не твои заботы. Войдёшь, впустишь нас, а затем ты свободна.
— И я никогда больше не увижу тебя? Никаких внезапных проявлений, повторения угроз?
— Именно так.
Я вздохнула.
— Хорошо. Когда начинаем?
Было глубоко за полночь, когда я наконец легла спать. Обдумывание плана заняло не больше часа, реализация и того меньше, но риск был слишком велик и я не хотела попасть в беду, поэтому еще несколько раз все переделала и перепроверила, пока не убедилась, что все выглядит естественно. Томас пришёл меня будить в ужасную рань. Казалось, что я только заснула — и вот уже почти пять. Наспех одевшись в простое платье и удобную обувь (повторять опыт бега на каблуках не хотелось) и толком не позавтракав, я выбежала из дома. За углом меня уже ждали.
— Мистер Бреккер, — вместо приветствия сказала я. Сегодня у меня бы и язык не повернулся назвать его Грязными Руками. Он был одет в сшитый на заказ костюм и шляпу. Этот парень походил на сына купца, но никак не великого преступника из Бочки.
Рядом с ним стоял один из близнецов, а в хрупкой девушке я приметила Призрака.
— Джулия, это Инеж, мой Паук, и Уайлен, мой химик, — представил нас Бреккер. — Если сегодня все пройдёт хорошо, то ты больше никогда нас не увидишь.