Он стоял в полной тишине, и лишь снаружи, в раскаленном воздухе наступившего вечера, белые павлины звали друг друга хриплыми тревожными голосами.
Стивена вывело из магического транса появление юного Пилака. Айрис вновь приняла невозмутимый вид и с королевским достоинством спросила слугу, что ему нужно. Стивен знал арабский лишь на разговорном уровне, однако понял, что гувернантка мисс Морган хотела бы видеть леди Айрис.
Юноша удалился. Айрис вновь повернулась к Стивену.
– У моей гувернантки сильная лихорадка. С вашего разрешения я пойду ее проведать, – сказала она.
Стивену было не так-то просто вновь обрести спокойное расположение духа. Только что он пережил момент невольного искушения красотой девушки и ее сильного характера. Это было как вызов с ее стороны, а Стивен не привык оставлять вызов без ответа.
Он достал портсигар и задумчиво посмотрел на Айрис.
– Я надеюсь, вы еще вернетесь поговорить со мной, – сказал он. – Не надо относиться ко мне с ненавистью. Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания сделать вас несчастной. В конце концов я для вас совершенно посторонний человек. Я понимаю ваше недовольство тем, что вмешиваюсь в ваши личные дела. Конечно, для меня было бы гораздо легче выкинуть все это из головы и уехать. Но ваш отец настаивал на том, чтобы я выполнил его предписания, и я дал ему слово. Попытайтесь это понять и не держите зла лично на меня.
Ее огромные лучистые глаза слегка расширились, она слушала его с удивлением, и надменное выражение ее лица смягчилось.
В глубине души Айрис была признательна Стивену Делтри, как была бы признательна любому, кто облегчил последние часы ее отца. Ей хотелось расспросить Стивена о путешествии в Анкару. Но она все еще была в страхе от того, что ее собираются увезти из дома.
Она снова и снова мысленно возвращалась к рассказу о своих родителях. Среди прочих подробностей один факт для нее был прост и ясен: Англия убила ее мать. Она умерла вдали от света и тепла дорогого ее сердцу Египта, и Айрис не могла отделаться от предчувствия, что с ней самой произойдет какая-нибудь беда, если она окажется в Англии. Все, что она ценила и понимала, было здесь, у вод великого Нила.
Однако у нее действительно не было никаких причин испытывать вражду к Стивену Делтри, и ей было немного стыдно за недавнюю вспышку гнева. Стивен не был похож ни на одного из знакомых ей мужчин. Михайло, единственный европеец, которого она до этого знала, был готов по первому приказанию умереть за нее. Пожилые друзья отца всегда относились к ней с благоговением. Тем более она была шокирована, что молодой англичанин обращался с ней как с непослушным ребенком. Для нее было совершенно непривычным видеть удивленное, слегка насмешливое выражение, иногда проскальзывающее во взгляде серых глаз Стивена. Но глаза у него были красивые, этого нельзя отрицать.
Хотя характер у Айрис был трудным, она могла быть великодушной и в душе ее жило стремление маленькой девочки к веселью, радости, смеху, к более откровенному общению.
Когда она снова обратилась к Стивену, в ее голосе больше не было злости.
– Я попытаюсь понять, – сказала она. – Прошу вас, Стивен Делтри, оставайтесь во дворце в качестве моего гостя.
Стивен был просто очарован переменой в ее тоне. Настроение этой молодой особы было непредсказуемо. Он даже был готов поклясться, что заметил некое подобие улыбки, тронувшей уголки ее изящных чувственных губ.
Но тут Айрис добавила фразу, которая с быстротой молнии разрушила все надежды Стивена на то, что с ней можно договориться по-хорошему.
– Только будет намного лучше, – сказала она своим мелодичным голосом, – если вы примете как неизбежность тот факт, что я не покину свой дом в Египте. А теперь, пожалуйста, следуйте за слугой. Он покажет вам вашу комнату. Ужин в девять часов на террасе.
Стивен стоял, все еще сжимая в руке портсигар, который так и не успел открыть, и провожая взглядом слугу в белом, направившегося к выходу из комнаты. Молодая леди знает, как отдавать приказы, невесело подумал он. Но о том, чтобы спросить, чего хочет он сам, она и не подумала спросить. Обстановка в этом доме была необычной, и Стивену потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что он должен написать письмо Элизабет… Элизабет!… Стивена совершенно не волновало, что его невеста находится далеко от него. Среди этой экзотики для нее, такой жизнерадостной, спортивной, современной, просто нет места… Можно себе представить, как бы она прокомментировала Айрис! Вся история ей, скорее всего, показалась бы забавной шуткой.