Что за чудная ночь, подумал Стивен, и какая интригующая атмосфера!
В следующее мгновение он уже был на ногах, и кровь горячей волной прилила к его щекам – он увидел приближающуюся к нему Айрис. Он застыл в восхищении, глядя на нее во все глаза.
На ней была длинная тога теплого розового цвета из тонкого египетского шелка, прошитая серебряной нитью, и схваченная на правом плече тяжелой инкрустированной застежкой. Ее волосы, которые были раньше заплетены в косу, уложенную кольцами, теперь возвышались высоким куполом на ее гордо посаженной головке и были украшены бриллиантовой звездой, мерцавшей в полумраке волшебными блестками. Когда она подошла ближе, он заметил, что она очень бледна, а под глазами пролегли тени, как будто она перед этим плакала. Но эти глаза потрясли Стивена до глубины души. Он утонул в их загадочной глубине. Он испытал нечто вреде шока при виде неземной красоты этой странной девушки. Она двигалась с легкой грацией в своих серебряных сандалиях, открытых ровно настолько, что ему были видны ногти, покрытые красным лаком.
Она обратилась к нему с традиционным египетским приветствием.
– Саиида!
– Саиида! – ответил он и поклонился.
Двое слуг тут же встали позади стула, на который она опустилась. Айрис знаком приказала Стивену сесть. Он снова занял свое место и молча сидел, не зная, что сказать. Все это было очень непривычно для человека, который много раз бывал на обедах и приемах и всегда мог завязать за столом непринужденную беседу. Он молчал и не мог отвести взгляд от той, которая в эту лунную ночь действительно походила скорее на воплощение богини, чем на обычное человеческое существо.
Айрис первая нарушила молчание.
– Я хочу о многом поговорить с вами, Стивен Делтри, – сказала она. – Но прежде всего поедим. Уже слишком поздно.
– Почему бы вам не отбросить официальный тон и не называть меня просто Стивен? – предложил он. – Я хочу, чтобы вы почувствовали, что я друг вам.
Она остановила на нем свой изучающий взгляд.
– Я тоже хотела бы это почувствовать, Стивен.
У него немного отлегло от сердца.
– Так, значит, мы друзья, Айрис? А то я уже подумал, что вы считаете меня своим смертельным врагом.
– Вы привезли не слишком хорошие известия, – сказала она, кусая губы.
– Я очень сожалею об этом, но обстоятельства вам известны.
– Да. Нет необходимости снова говорить об этом.
Стивен удержался от того, чтобы спросить, не смирилась ли она в конце концов перед неизбежностью. Нелегко было понять, что творилось в мозгу Айрис Лоуэлл. Однако Стивен был убежден, что у нее не было представления о том, насколько строги и непреклонны английские законы. Эта девушка еще не знает, что ей придется поступиться своим самолюбием.
– Вы уже обсудили эту тему со своей гувернанткой? – с надеждой спросил он.
Ее длинные ресницы дрогнули.
– Да. Но давайте лучше спокойно поужинаем, – довольно резко ответила она.
Стивен был только рад этому.
Айрис была предупредительной хозяйкой, а блюда, которые подавали двое слуг, были настоящими чудесами кулинарного искусства. Стивен любил хорошую кухню и изысканные вина и мог по достоинству оценить то, что ему предлагали. Все в этот вечер казалось ему верхом совершенства.
Когда они приступили к крепкому турецкому кофе, разлитому в крошечные золотые чашечки мавританской работы, и Стивен закурил сигару, которую ему поднес Махдулис, Айрис вновь заговорила. До сих пор их беседа не затрагивала личных тем. Она поинтересовалась его полетом из Хартума; обсудила с ним вопросы, касающиеся национальной политики, искусства, науки, классической литературы, множества других вещей, обнаружив при этом глубокие познания и проявив искренний интерес. Стивен был просто очарован. Она была разносторонне образованна, но вместе с тем абсолютно не разбиралась в жизни. Она знала все и вместе с тем не знала ничего. В теории она была подкована не хуже профессоров из окружения ее отца. Что же касается практики, то тут она была сущим младенцем.
Наконец, Айрис попросила Стивена рассказать в подробностях историю его встречи с ее отцом и передать содержание их бесед.
Когда Стивен закончил свой рассказ, Айрис тяжело вздохнула, и он заметил слезинку, блеснувшую на ее длинных черных ресницах.
– Почему там не было меня! – воскликнула она. – Еще хоть раз взять его за руку, услышать его голос! Почему я не смогла сказать ему, что умру, если покину свой любимый дом?
– Он считал, что так будет лучше для вас, – мягко произнес Стивен. – И, уверяю вас, это действительно для вас лучше всего. Вы привыкните, это лишь вопрос времени. Возможно, вы даже полюбите Англию.