— Девушкам нравится, когда я нахожусь в их личном пространстве, — признался он, как будто это было самым очевидным.
— Полный себя и абсолютно самоуверенный. Список растет с ускорением.
— Значит, ты ненавидишь меня, потому что я уделяю тебе внимание? — Мэддокс достал из кармана пачку жевательной резинки, засунул одну в рот, прежде чем предложить мне.
Вопреки здравому смыслу, я взяла ее. Он предлагал; Мне нужно было что-то, чтобы отвлечь меня.
— Я презираю тебя, потому что не хочу того внимания, которое ты мне уделяешь.
— Что-нибудь еще? — Уголки его губ приподнялись, на лице появилась легкая ухмылка. В этом не было ничего насмешливого. На самом деле, он выглядел довольным.
— Ты продолжаешь называть меня Сладкой Щечкой, хотя я тысячу раз говорила тебе остановиться. И ты продолжаешь использовать ненормативную лексику. Ты груб, незрел и невнимателен к другим людям, — прошептала я.
— Но ты называешь меня Пуделем. — Это все, что он вынес из моей тирады?
— Я зову тебя Пуделем, потому что ты называешь меня Сладкой Щечкой. Я верю, что в любви и на войне все справедливо.
Он подошел ближе, наклонив голову, чтобы прошептать мне на ухо.
— И что между нами? Любовь? Или война?
— Война, — сказала я сквозь стиснутые зубы.
— Я одобряю, — сказал он слишком быстро, лопая жвачку. — Что-нибудь еще?
— Да, — я практически закричала. — Ты. Поцеловал. Меня.
— Ах. Значит, ты ненавидишь меня, потому что я украл твой первый поцелуй?
Он так думал? Это маленькое дерьмо.
У меня вырвался вздох, и я провела рукой по лицу, пытаясь прогнать холод.
— Это был не первый мой поцелуй, Мэддокс. И я презираю тебя за то, что ты сделал это без моего разрешения. Это… было неприемлемо.
Он потер щеку большим пальцем и покачал головой, все еще улыбаясь.
— Проклятье. У тебя много правил.
Мои губы скривились.
— И я полагаю, ты из тех, кто ненавидит правила?
Мэддокс одарил меня злой улыбкой.
— Я нарушаю их, Лила. Я люблю нарушать правила.
— Это заставляет тебя чувствовать себя более мужественным? — издевалась я.
— Нет. Это заставляет меня чувствовать себя живым. — Его признание заставило меня замереть, и я уставилась на него, следя за выражением его лица в поисках лжи, но все, что я увидела, была искренность.
На мгновение перед моим мысленным взором пронеслось болезненное лицо Мэддокса: снаружи, на морозе, он сидит на скамейке и выглядит таким потерянным. Раньше я не хотела этого признавать, но в Мэддоксе было что-то, что меня действительно заинтриговало.
Я не могла забыть это выражение его лица, оно запечатлелось в моих воспоминаниях. Мэддокс Коултер был не просто звездным квотербеком Беркшира. Он был сложной загадкой, и мне хотелось разорвать его на части, слой за слоем, чтобы изучить его, проникнуть в его душу и узнать все его секреты.
Порыв ветра пронесся мимо нас, и я быстро пригладила волосы. На этот раз я не смогла сдержать невольную дрожь, которая пронзила меня. Мэддокс заметил это и нахмурился, сдвинув брови.
— Почему на тебе нет подходящей куртки?
Я обняла себя, потирая руки вверх и вниз по рукам.
— Я не думала, что будет так холодно. Я думала, свитера будет достаточно.
Прежде чем я успела закончить фразу и понять, что происходит, он скинул куртку и притянул ее ко мне.
Я подозрительно посмотрела на куртку.
— Что ты делаешь?
Мэддокс обвел пальцем мое запястье и притянул ближе. Он накинул куртку мне на плечи и пристально посмотрел на меня, его лицо было суровым, пока я не поддалась и просунула руки в рукава.
— Согреваю тебя. Я мужчина, Лила. Я знаю, что я тебе не нравлюсь и ты считаешь меня абсолютным засранцем.
Его губы дернулись, когда я усмехнулась.
— Ладно, иногда я бываю засранцем.
Я посмотрела на него.
— Ты серьезно?
— Хорошо, всегда. Но я все еще знаю, как правильно обращаться с дамой.
Правильно обращаться с дамой? Ну и шутка.
Но все же… на душе стало тепло. Его запах все еще был тяжелым на куртке, и я закусила губу, когда заметила, насколько хорош был его запах.
Мэддокс застегнул для меня куртку и подтянул воротник выше и ближе, так что моя шея была прикрыта.
— Вот. Достаточно уютно?
Мои губы приоткрылись, но я не знала, что ответить, поэтому лишь слегка кивнула ему.
Он отстранился и посмотрел на меня с ног до головы, на его лице появилось хмурое выражение.
— Иисус Христос. Ты такая крошечная.
Я закатила глаза.
— Спасибо.
Я ожидала, что из его уст сорвется еще одна шутка. Вместо этого он выглядел напряженным, а его брови были нахмурены.
— Ты уверена, что тебе безопасно находиться здесь так поздно?
Пыхтя в ответ, я снова закатила глаза. Как будто он заботился.
— Мне не нужен рыцарь в сияющих доспехах. Я могу позаботиться о себе.
Его голубые глаза были такими яркими и живыми в лунном свете. Было заманчиво заблудиться в них. Но когда он открыл рот, то подавил все свое влияние на меня.
— Я не собираюсь быть твоим рыцарем, потому что знаю, что ты не девица в беде. Ты больше похожа на дракона из сказки.
Мои губы скривились, и, вопреки здравому смыслу, я поймала себя на том, что ухмыляюсь.
— Если бы я могла поджарить тебя прямо сейчас, я бы это сделала.
Легко было потеряться в легкомысленном выражении его лица. О чем мы раньше спорили? Черт, я отвлеклась.
Его коварная ухмылка вернулась, но было в этом что-то… приятное. Он издевался надо мной, как и раньше, будучи хулиганом, но это была война без яда.
— Держу пари, я был бы вкусен как омлет.
— У тебя всегда на все есть ответ? — спросила я, не ожидая конкретного ответа, так как я уже знала ответ.
Теперь он ухмылялся, как дьявол. Как будто он выиграл этот раунд.
— Ты родилась такой дерзкой или я вывел из тебя дерзость?
Я моргнула, мой мозг заикался от его вопроса.
Я была дерзкой, да. Я никогда не отступала без боя, да. Но это вновь обретенное нахальство…
Сглотнув тяжелый шар в горле, я отвела взгляд от него. Мэддокс, как правило, заставлял меня чувствовать себя на грани, как будто я собиралась спрыгнуть со скалы. Он раздражал меня, не переставая. Но как бы плохо это ни звучало, когда я призналась, я уже привыкла к тому, что он придурок. Непрекращающаяся битва между нами утомляла, но я с нетерпением ждала этого. Наши розыгрыши и словесные перепалки стали чем-то, к чему я уже привыкла.
Осознание заставило меня сделать шаг назад.
Я всегда была конкурентоспособна, но никогда не находила подходящего соперника.
До Мэддокса.
Его взгляд переместился на меня, и улыбка сползла с его лица.
— Твой автобус уже здесь, — сказал он, прерывая мои спутанные мысли.
Автобус остановился перед нами, и я пошла вперед, оставив его позади. Мои руки дрожали, когда я пыталась снять куртку. Он держал мои руки на месте, над пуговицами.
— Оставь себе. Потом вернешь, — сказал он, его голос был хриплым и густым.
— Спокойной ночи, — выдохнула я, заходя в автобус.
— О, Лила?
Я посмотрела на него через плечо. Его руки были засунуты в карманы брюк, несколько упрямых прядей волос упали ему на глаза.
— Ты не ненавидишь меня, — твердо заявил он, прежде чем улыбнуться. — Сладких снов, Лила. Возможно, я навещу тебя там.
Мои губы дернулись, и я отвернулась, прежде чем он успел это заметить. Если вы погуглите имя Мэддокса, его определением будет «Кокетка». Может быть, это должно быть его второе имя. Мэддокс «Кокетка» Коултер.
Я провела картой и села в конце автобуса. Когда он проезжал мимо того места, где мы только что были, я увидела Мэддокса, который все еще стоял там и смотрел на автобус, когда я оставил его позади.
Он был прав.
Мы воевали, как два очень жестоких противника.
Но…
Я не ненавидела его.
Меня осенило, что я не ненавижу Мэддокса так сильно, как думала. Просто все оказалось немного сложнее, потому что было бы проще, если бы я ненавидела его.