В комнату вошёл брат.
— Что ноги открыла, бесстыдница! — проговорил он, проходя через комнату.
— Захлопнись!
— Небось, мужики не дают! — он подошёл к окну. — Вот моя жена скоро родит. Ладная баба. Всё на месте.
Парень развязал завязки на штанах, достал член и стал мочиться в окно через подоконник.
— Ты можешь не ссать в окна в моём присутствии! — приподнялась Майя.
— Дак где же ты хер увидишь, как ни у родного брата.
— Шёл бы ты работать.
— Пусть батька попашет, — он стряхнул на подоконник. — Я ещё слишком молод для работы. Меня девки в деревне ждут. После трактира я их валяю на сеновале.
Майя не особенно любила своего брата. Особенно по причине, что с детства мать не давала ему работать, чтобы он не перетрудился. В результате он стал лодырем и бездельником влипающий в глупые, а иногда и печальные истории.
— Да, вали уже ты!
— Один мой друг интересовался тобой! — улыбнулся он. — У него лучший хер в деревне!
— Мне хватает одного дурака, второй — не нужен.
— Вот сегодня вечером пойду к другу, — повернулся брат к Майи. — Его папаша привёз с виноградни ящик винишка. Так мы распробуем. За одно местных баб пригласим. Уж мы то их сумеем приголубить. Вот это жизнь! Всегда бы так!
— Ладно, пойду я! — усмехнулась Майя, поправив тунику. — Пойду, прогуляюсь.
Она вышла через сени на крыльцо, и посмотрела на каменную дорожку, идущую через роскошные клумбы. Когда-то девушка думала, что эта ферма станет для неё чем-то большим.
В далёком детстве.
Она мечтала, как выйдет замуж, и вместе с семьёй брата они будут обрабатывать эти земли. В Илде хорошо покупали их продукты, и золото, текущее в город, попадало и в карман её отца. Но потом всё как-то изменилось, чем больше рос брат, тем меньше Майи хотелось оставаться в деревне. А потом у неё обнаружился талант к магии, и отец отдал её в школу, вопреки желанию матери. С этого дня её жизнь стала другой. Ферма казалось скучной, а работа отца монотонной. Жизнь брата стала глупой и бессмысленной. Да и сам брат выглядел всё большим и большим дураком.
Теперь она понимала, что ферма это её прошлое. Она безусловно будет возвращаться ещё не раз в это место, но жить — никогда!
Глава 20
Лили ехала в карете по сельской местности. Облокотившись на деревянную стенку, она спала, и ей снился странный сон.
Она видел сына Пьра — Энирда, молодого и красивого юношу. В шикарной гостиной столичного особняка он лежал на диване со своей красавицей женой, смотря на горящий камин. Тепло наполняло комнату, а за высокими стёклами, покрытыми морозными узорами, чернела ночная темнота.
— Поместье уже строиться двадцать лет, — Энирд обнял девушку левой рукой. — Скоро оно будет готово, и мы вместе поедем туда на лето.
— Я слышала, что оно совершенно необычное.
— Да, — кивнул брюнет. — Оно сделано из чёрного камня, как того хотел мой отец. Именно он начал его строительство и посадил перед ним жёлудь, выросший в маленький дубок. Когда-нибудь это дерево станет огромным, как и наш род в будущем.
— Чёрный цвет для дома… Это, по-моему, ужасно… — побледнела девушка.
— Так хотел мой отец. Это символ его скорби и вечного траура по моим погибшим братьями сёстрам, а так же по его первой жене.
— Траур… Разве можно всю жизнь жить в трауре?
— Мой бедный отец… Почему он так поступил… — юноша пожал плечами. — Я не знаю.
— Моей матери снился страшный сон, и она ходила к предсказателю.
— Сны, это такая ерунда! — усмехнулся Энирд. — Разве можно им верить?
— Ты прав! — кивнула девушка, пытаясь улыбнуться.
— Главное, что скоро у нас родиться первый наследник, — он погладил живот своей жены. — И с него начнётся расцвет нашего рода. У нас будет много-много детей. Я расскажу какие великие богатства завещали мне отец и мать. Наши дети вырастут, поженятся, у нас будет множество внуков. Они будут играть в нашем огромном поместье. И наполнят его весельем и радостью. И никто больше никогда не вспомнит о том, что чёрный это цвет траура. Напротив, наше поместье станет символом радости в народе. А наши земли процветут счастьем.
И он ещё долго предавался мечтаниям, выдумывая сказки для своей дремлющей жены.
Через некоторое время за окном хлестал летний ливень, а будущий отец ходил по комнате, заламывая руки, в ожидании рождения сына.