— Я боюсь Эреборна. — Луиза поёжилась. — Он просто чудовище. Он уничтожит и даже не заметит. Для него все люди словно пыль. Но теперь, когда королём стал Элдри, всем стало хорошо. Он и раньше был прославленным авантюристом, убившим чёрного дракона, а теперь ещё и герой. Да, и знаешь, мало кто хочет возвращения Диногов.
Они проходили мимо шикарных дверей в роскошные комнаты дворца. Одна оставалась за спиной, и они шли к другой.
— Я тоже.
— Ещё год назад никто не видел альтернативы Диногам, а теперь весь свет, кроме тех, кого обидели Колдифаеры убийством близких или отъёмом земли смеётся над ними. Бьёрна вспоминают как глупца. Я была во дворце, местные фифы, которые раньше ловили каждый взгляд принцессы, теперь смеются, смотря, как она моет полы.
Мне стало её жалко. Без прислуги она превратилась в неухоженную простушку выглядящую, ещё хуже, чем обычные горничные. Её бывшие фаворитки, теперь любят смотреть, как она работает. Тоже и с королевой. Их участь незавидна. А о старом короле даже не вспоминают. Конечно, многие бояться Эреборна. Ведь он может уничтожить их, просто как пыль, которую он смахнёт рукой со своего стола, только потому, что она мешает ему работать. И тут же забудет о ней. Это в нём пугает больше всего. Но пока он не появляется в столице, и её обитатели надеется, что больше и не появится, оставшись жить в своём поместье на границе с чёрным лесом.
Они ещё долго ходили по дворцу и говорили.
Дверь придорожного трактира открылась и туда вошла женщина в грязном и провонявшем дерьмом платье. На немытой шее висело с десяток ожерелий графского ранга. На каждом пальце сияло по три кольца с огромными камнями. Поставив на скамейку тяжеленный холщёвый мешок, она посмотрела на трактирщика.
— Жрать!
Это была Марта Эльтори. После того, как нежить уничтожила гоблинов прибывших из-за граничного хребта бывшей империи магов, она собирала их богатства. Гоблины из-за хребта оказались несравненно богаче по сравнению с их Ёрнскими собратьями. Девушка три дня собирала золото. В одном из крестьянских домов она нашла мешок с сухарями. Рачительный хозяин собирал корочки хлеба, чтобы потом сделать из него квас. Но из-за нашествия гоблинов бросил их. Гоблины же не позарились на них из-за чрезвычайной чёрствости. Но Марта размачивала их в воде, и так жила. Упаковав золото и брильянты в три вложенных в друг друга мешка, она пошла в Илд. Из-за своей жадности и глупости, она побоялась зарыть сокровища и вернуться за ними позже, если не одна, то хотя бы с транспортом.
Шла она медленно, на ночь залазила на пригодные для этого деревья, и там, боявшись проронить хоть единый звук, ждала рассвета. Так и дошла до первого трактира. Это потребовала много времени. И когда она уже пришла, хозяин заведения уже услышал об истреблении гоблинов и вернулся. Теперь там столовался люд, а у трактира стояли повозки и кони.
Хозяин поставил перед Мартой тарелку похлёбки, и та жадно вцепилась в неё руками. Весь вчерашний день девушка ничего не ела. Еда затмила ей ум. Она вспомнила, как мать не давала ей еды, отдавая всю пищу старшему брату. Он хотел стать стражником, и должен был хорошо питаться. Затем она вспомнила, про единственный обед в школе для бедняков, и как она рылась по мусоркам в выходные дни и каникулы. Потом правда брат оплатил ей школу магии… Но какая разница сейчас.
Она ела, и похлёбка казалось божественной.
В этот момент у стойки расплатился молодчик. Он пошёл к дверям, и, проходя мимо Марты, схватил её тяжёлый мешок. После этого он помчался со всей прыти, и вылетел на улицу. Парень вскочил на своего коня и поскакал по дороге.
Марта вылетела вслед за ним, и, споткнувшись, упала у трактира. Она рыдала, проклиная его на чём стоит свет. Молодчик был известным бандитом, во время нашествия гоблинов он притворялся пострадавшим, у которого убили всю семью, чтобы скрыться за стенами графского замка.
Марта рыдала, и орала.
Затем вытащив из кармана горсть золотых монет, она заревела ещё громче.
— Верните мои богатства!
Трактирщик с сочувствием смотрел на неё, думая как выжать из неё побольше денег. Сочувствие после первых минут растворилась в начавшем раздражать его плаче. И он уже решил, как обдерёт её по полной. А затем он и вовсе забыл, что вначале сочувствовал ей, и думал, что так ей и надо. «Наверняка в мешке было полно денег, вон сколько колец и цепочек на себя нацепила, — думал он. — А смердит то от неё как, будто бы в гоблинское говнище ныряла. Так и надо этой дурре. Будет знать, как с такими богатствами в одиночку по дорогам шататься! Что за дуры пошли, тут каждый золотой прячешь, а другие с мешками ходят».