— Как это произошло? — я села на стул, сочувствующе осматривая лучшего друга.
— Мэл, не смей затапливать больницу слезами! — приказал Генри. — Медсестры только высушили палату после Есс.
— Дурак, я, между прочим, переживаю! — недовольно нахмурилась синеглазая.
— Зато наша команда выиграла. — Донован пристально посмотрел на Уотсон. — Меня кто-то обещал расцеловать, — он наклонился к ней, но она поставила между ними подушку.
— Вот пускай и Андерсон целует!
— Та я не против, просто перед тобой неудобно, — я шокировано приоткрыла рот, и подушка, которая сначала разделяла влюбленную парочку — полетела, прям в голову Генри. Знаете, есть одна тема по физкультуре, которую Есс не пропускала, и это было метание. Теперь я поняла ее скрытые мотивы.
— Ты слышала? — обратилась ко мне подруга.
— Может, когда он падал, головой ударился? — я пожала плечами, а Генри приглушенно засмеялся.
— Эта единственная причина, по которой он до сих пор жив, — прорычала Есс, прожигая парня воспаленным взглядом.
В двери палаты тихо постучали, заставив всех замолчать.
— Амелия, — позвал меня Дениэль, а я закрыла глаза, слыша немой вопрос подруги всем нутром. Она мне жить спокойно не даст. Я хотела перевестись? Все-таки гениальная мысль. Осталось только переехать на другую планету. Нет, в другую реальность надежнее, — нам уже пора ехать, — с закрытыми глазами чувствую, как Есс отрыла рот. Меня даже конец света не спасет. — Звонил твой брат, — он специально подливает масло в огонь? Теперь она даже мой труп пытать будет, — это важно, — наконец-то я открыла глаза, читая в карих напротив дьявольскую усмешку. Вот засранец! — Я дам вам время попрощаться, — он только собрался уходить.
— Стой! — я схватила его за руку и, ей Богу, не стоило мне этого делать. Если изначально я считала, что Есс не начнет допрос с пристрастиями в присутствии Дениэля, сейчас же, после моего самого тупого решения, она и его на стул посадит. — Генри, я приду к тебе еще, — я всячески игнорировала взгляд подруги.
— Если выживешь, — я, итак, хорошо это осознаю.
— Есс, пока! — быстро тараторю, выбегая в коридор.
— Что это сейчас было? — спрашивает Дениэль.
— Это был по-па-дос! — я выделила каждый слог, чтобы до этого шатена, дошла вся критичность ситуации. — Есс сожрет меня с потрохами и даже косточки переварит.
— Если этого не сделает кто-то другой, — и опять пренебрежительный взгляд в мою сторону.
— Я не могу понять, почему ты все время так на меня смотришь?
— Как?
— Как будто ненавидишь.
— Я не испытываю к тебе никаких чувств, даже ненависти.
— Мне обидеться, что ты вообще меня ни во что не ставишь или сказать спасибо, что не ненавидишь? — Дениэль резко остановился, что я, не успев притормозить, врезалась в его спину.
— У меня есть обязанности, которые я должен выполнить. После того, как все закончиться, ты меня больше не увидишь.
— А какие именно у тебя обязанности?
— Тебе огласить весь список?
— Можешь начать с тех, которые напрямую связаны со мной.
— Во-первых, я должен ввести тебя в курс дела, — он начал идти.
— С этим у тебя уже прокол. Я ничего не хочу знать, — шатен усмехнулся, но проигнорировал мою реплику.
— Во-вторых, я должен тебя защищать.
— Это у тебя получается, но от чего защищать?
— Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно ввести тебя в курс дела, а ты ничего не хочешь знать, — в этот раз усмехнулась я. Меня моим же оружием.
— А зачем звонил Кит? Хоть на этот вопрос ответишь?
— Он уезжает, чтобы дать тебе время, — я остановилась возле машины. Больше всего на свете, я бы хотела, чтобы сейчас меня поддержал близкий и родной человек. А что я имею в итоге? Он уезжает. Уезжает, потому что я же его отталкиваю, — Мне еще нужно перед тобой двери открывать? Это в мои обязанности не входит.
— Что? — больше на автомате переспрашиваю. — Нет, я сама. Спасибо.
До самого дома мы ехали в тишине. Иногда боковым зрением я замечала, что Дениэль пытался заговорить, но каждый раз не решался. И даже по приезду, я бросила ему должное спасибо, и скрылась во дворе собственного дома.
Переступив порог, я убедилась в том, что они уехали. На кухонном столе лежала записка с каллиграфическим почерком Эмми: «Дорогая Мэл, мы не успели поговорить по душам за чашечкой твоего любимого земляничного чая с банановым печеньем. Мне жаль, что в самые тяжелые дни твоей жизни, ни я, ни Кит не смогли чем-то помочь. И мне жаль, что даже сейчас приходится уезжать, так и не обнявшись на прощание. Верь себе и своим чувствам. Прислушивайся к сердцу, но помни, что Кит любит свою маленькую сестренку. Будь аккуратна и не забывай есть. В духовке лазанья, а в холодильнике салат. Доверяй Дениэлю и прости, что не успела посмотреть твои картины. Люблю, целую. Эмми» Я чувствовала себя потерянной. И повлияло на это не только письмо, но и ледяное дыхание сзади. Я поворачивалась медленно. Время будто остановилось и, увидев на себе прожигающий, уже знакомый ярко оранжевый огонек, закричала. Единственным и верным, на тот момент, решением для меня показалось бежать, несмотря на то, что в прошлый раз эта попытка потерпела крах. Я двинулась к лестнице, но черный дым узлом схватил мою ногу и тянул обратно. Эта ситуация повторяется и меня снова одолевает отчаяние. Ты умрешь, Мэл.