— Тоесть Белый Огонь может убить меня? — молчит, хмурится из-за моего вопроса.
— Я не думаю, потому что ты все-таки наполовину Охотник. К тому же не бессмертна.
— Но больно будет?
— Мэл, зачем ты спрашиваешь? Я никому не позволю сделать тебе больно.
— А Говард? Он вернется закончить начатое, да?
— Что ж ты озадачиваешь меня своими вопросами сегодня, а? — по голосу слышала, что не злится. — Говарда ищут. Кстати, я хотел обговорить это позже, но раз ты заговорила. Можешь рассказать, что произошло?
— Он сказал, что чувствовал меня. Слышал мои мысли, знал о каждом моем шаге. Дениэль, — я повернулась в полуоборота, испуганно глядя на парня, — он убил Охотников, чтобы найти меня и сбежал. Его кто-то держал в плену? Почему он жив, если его убили? Ничего не понимаю.
— Мэл, не переживай. Когда его найдут, мы все узнаем.
Глава 23
После завтрака в обществе друг друга, я ненадолго забыла о Говарде и всех остальных проблемах. Не знаю, так ли на самом деле или я себе это выдумала, но после вчерашнего в наших с Дениэлем отношениях что-то поменялось. В любом случае, Рамирес пленит мое сердце с каждый днем сильнее и сильнее. Когда мы ехали в академию, вспоминала момент, когда посмотрела на шатена иначе. Нравился ли он мне, когда я настойчиво доказывала Есс обратное или это случилось позже? Сейчас я не буду отрицать свои чувства к этому кареглазому парню. Его взгляд в мою сторону, искренняя улыбка или мимолетное касание рук. Как ты так влипла, Андерсон?
— Увидимся за обедом, Мэл, — Дениэль наклонился, коротко поцеловав меня в губы, и проводил взглядом до самой аудитории.
Пары проходили невероятно быстро. В нашу компанию вернулся Генри, разбавляя пары нелепыми комментариями и глупыми шуточками. Все как раньше, только по-другому.
Вышла из женского туалета, направляясь в столовую, но проходя мимо кабинета, услышала знакомые голоса мистера Рамиреса и Соф.
— Ничего не может быть, понимаешь? Истинные не могут быть с чистокровными. Твоя мать отвечает за наблюдения этого закона в Совете, София, а ты ерундой маешься.
— Для тебя мои чувства ерунда?
— Они мне не нужны, — голос преподавателя холоден. Софи влюблена в брата Дениэля? Почему так много тайн? — Амелия, — мужчина обращается ко мне, а я дергаюсь от неожиданности.
— Извините, — бормочу себе под нос.
— Мне нужно с тобой поговорить, — черноволосая прожигает Рамиреса старшего разъяренным взглядом, но он и не смотрит в ее сторону. — Уделишь мне немного времени?
Избегать разговора нет смысла, поэтому я киваю, хвостиком лавируя сквозь толпу голодных студентов во внутренний двор главного здания. Натягиваю рукава свитера на руки, вжимая голову в плечи. Прохладно.
— Я не хотел жениться на тебе, — начинает мужчина. — Но для меня всегда на первом месте стоял Сумеречный долг. После смерти родителей меня и Дениэля воспитывала семья Софии, дисциплинируя и внушая главное правило Охотников — повиноваться Совету.
— Но никто не имеет права распоряжаться чужой жизнью. Я не знаю ваших правил и законов, но даже сейчас, с руной, не собираюсь выполнять задания какой-то кучки людей, и выходить замуж за того, кого не выбрало мое сердце.
— Проблема в выборе твоего сердца? Если бы оно выбрало меня, ты бы без проблем вышла за меня замуж?
— Нет. Если бы мое сердце выбрало вас, я бы вышла замуж, потому что люблю, а не потому, что так надо по вашему Сумеречному закону.
— Но оно выбрало не меня, — мужчина усмехнулся.
— Не вас, — подтвердила.
— Когда-то я тоже пошел против правил, чтобы женится на той, которую любил больше жизни, — внутри все начало сжиматься, предвещая не очень хороший исход разговора.
— Насколько я знаю, первая невеста была вашего ранга.
— Это чистое везение. Мне подфартило в этом, но не повезло в другом, — тяжело выдохнула, выпуская облако горячего воздуха. — Мне пришлось бороться с собственным братом, — не нравится мне, что речь зашла о Дениэле. Чувствую неладное. Тревога усиливается. — Ден спал с Сессилией за моей спиной, — сглотнула. — Он любил ее. Так же сильно, как и я.
— Зачем вы это рассказываете?
— Если ты, правда, его любишь, эта правда не изменит твое отношение к нему. А я делаю это, потому что зол. Не хочу, чтобы он был счастлив, когда сломал мне жизнь.
— Вы вините во всем Дениэля, но разве ваша невеста под угрозами с ним в постель ложилась? — стало противно от одной этой мысли. И дело вовсе не в Рамиресе младшем. — Вы злитесь на брата, обвиняя его в предательстве, но та, которую вы любили больше жизни, изменяла вам. Она предала вас, она предала вашу любовь и доверие, — наши взгляды встретились, но преподаватель только улыбался, глядя на меня.