— Да, ритуал ведьмы необычайно силен, но это до чего-то более могущественного. Рамирес не может простить себе того, как поступил с братом. У него никогда не было с ним близких отношений, но Ден тянулся к нему. Он рисовал рисунки, где те вместе ходят на задания, но в Джеймсе горела обида. Что бы между ними не было, Дениэль верный своим близким. Если кровно или открыто тот не признавал их связь, они все равно были братьями.
— Меня это не касается. Я знала об этом неделю, и все было хорошо, пока о нашем разговоре не узнал Дениэль.
— Он любит тебя, — опять сдерживаю наплыв нового захода слез, — но проблема в нем. Пока он не опустит прошлое и не простит себя, будет видеть в отношении других подвох. Дениэль зол на себя за то, что предал брата и глупо отдал сердце Сессилии, поэтому твое принятие этой ошибки, его смутило. «Не достоин, виноват» — вот, о чем он думает.
— Я думала, что ты не можешь меня терпеть, но сейчас сидишь со мной и успокаиваешь.
— Ден отойдет, остынет. Он вновь вернется к твоей ярой защите, но если бы я тебя не остановил — ты бы разбилась в своей истерике. Мне свою машину жалко, помнется, — издаю тихий смешок, поглядывая на собеседника.
— Тебе нравится Софи, правда?
— Правда, но это очевидный факт. Ни в коем случае, не думай, что мы сближаемся. Охотникам нельзя это делать.
— Ваше глупое правило. Только мы уже стали чуточку ближе, поэтому поздно спохватился, — поднимаю руку, зовя к себе официанта.
— Воды, пожалуйста, — девушка бросает улыбку, подходя к барной стойке.
— Я рассказал тебе это, потому что ты настоящая, — Лиам смотрит на меня серьезно и долго, — искренняя, добрая и непринужденная. Сессилия не была такой. Чувства Дениэля она воспринимала, как подтверждение собственной превосходности, а ты не играешь. Именно из-за того, что ты любишь Дена таким, каким он есть — я не дал тебе возможность погибнуть. Ты дорога ему и стала частью нашей компании. Каждый из нас защищает своих, а ты теперь одна из нас.
— Спасибо, — вытерла руками слезы, взяв с подноса, подошедшей официантки, воду.
— Обойдемся без обнимашек, — пепельноволосый подмигнул, положив на стол бумажную купюру.
Когда мы ехали в машине обратно, снова нависло молчание. Я обдумывала разговор и слова Лиама. К сожалению, я никак не смогу помочь Дениэлю отпустить прошлое и не заставлю его себя простить. Ему нужно время, а мне остается только ждать.
На дороге неожиданно появилась собака, и машина резко притормозила. Услышав собачий визг, выбежала посмотреть на бедняжку, увидев, как та истекает кровью.
— Лиам, ей нужна помощь!
— Здесь что-то не так, — пока парень осматривался, я присела на корточки, аккуратно погладив бедняжку. Ее глаза сверкнули, а тело начало растворяться.
— Лиам! — успела крикнуть, как передо мной появился черноволосый парень с белоснежной хищной улыбкой. Его глаза неимоверно черного отлива, изучающе скользили по мне.
— Перевертыш! — Джойс заслонил меня собой, сверкая из неоткуда появившемся мечем.
— Брось, я не собираюсь нападать, — ухмыльнулся незнакомец, глядя на меня. — Хотел познакомиться с вашим пополнением. О твоем запахе легенды ходят.
— Прости, но сегодня не лучший день для новых знакомств, — отвечаю я.
— Мы не одни, ты это чувствуешь? — это он уже обращался к Лиаму.
— Амелия, тебе нужно позвонить Дениэлю, — бросает пепельноволосый, а я послушно тянусь к телефону в заднем кармане. Гудок, еще один и еще, а потом этот засранец сбрасывает.
— Их очень много, ты не справишься, — вновь заговаривает полуголый парень. Это только подлило масло в мой огонь переживаний.
— В машину, там мой телефон, — лечу, открывая дверь переднего сидения. Мгновение — и со сторон леса начинают появляться Демоны.
— Лииииииам, — испугано протягиваю я, глазами улавливая их количество. Около десяти. А Охотник то один! Меня даже за половину считать нельзя.
— Иди со мной, — черноволосый протягивает свою руку. — Тебе нельзя умирать.
Только на меня никто не спешил нападать. Пару Демонов поспешили к Джойсу, но тот хорошо и ловко отбивался.
— Амелия! — кричит незнакомец, хватая мою кисть. — Ты пойдешь со мной!
— Я его не брошу! — выкручиваю руку из хватки, начиная злиться. Кем он себя возомнил? Смотрю на Лиама, отбивающегося от Архов, и вижу, как он устает. Почему мысль о том, что они специально его выматывают, пришла в мою голову тогда, когда я ничего не могу сделать? — Помоги ему! — смотрю на черноволосого, а тот колеблется.
— Сиди тихо, тебя не должны тронуть, — сдается, направляясь на подмогу.