— Онни ввиделли?… Нас?… — её трясло и она была белая как мел.
— Всё нормально маленькая. — пытался я её успокоить, но она не могла взять себя в руки. — Онни всссё разззнесуттт… — руки у неё тряслись как у наркоманки и лицо выглядело не лучше.
— Маленькая моя, поверь. — обнял я её. — Они не видели ничего.
— Тты увверен? — посмотрела она на меня с надеждой. Я готов был убить того долбаеба и себя, за такое состояние своей малышки.
— Вставай! — подал я ей руку. — Подойдем к ребятам, которые стоят возле костра.
— Нет, нет, нет…
— Пойдём, пойдём. Давай успокаивайся и не надо давать людям повод думать, что мы сделали что-то плохое. Мы ничего плохого не делали, мы просто любим друг друга и всё! Да, я идиот, что набросился на тебя прямо здесь, но говорить об этом никто не будет, можешь не переживать по этому поаоду. Так что успокойся и забудь про всё, хорошо? — я пытался говорить спокойно и равномерно, но сам при этом думал о том, чтобы поймать этого дебила и хорошенько проучить, чтобы больше не смел видеть то, чего ему не положено блять.
— Хорошо, но давай только потихоньку подниматься до костра? — видно было, что она верила мне и доверяла, а это многого стоило и я не имею никакого права разочаровывать её.
Мы дошли до костра и я не выпускал её из своих объятий, даже когда мы стояли возле костра и общались со всеми. Там ещё стояли и бывшие подруги Рами, которые косились на нас из подлобья, но я делал вид, что не вижу их, но Черемушка нервничала, а я обнимал её ещё сильнее и целовал щечку успокаивающе. Как же меня бесят эти деревенские сплетницы, которые готовы обосрать всех хороших девченок, лишь бы обелить себя. Почему они не понимают, что делая плохо другим, сам хорошим не станешь? И тут я понял, что мне надо подсказать девченкам своим, которые готовы сделать всё, чтобы я их защищал в городе. Чтобы они поглядывали за моей малышкой, пока меня не будет рядом, а то боюсь, что её подруги — змейки могут её обидеть.
Но когда думал, что её могут обидеть её подруги, я не ожидал удара совсем с другой стороны.
37. Фотография
Уже два месяца уже прошло с того времени, как Тамерлан уехал учиться. Мы каждый день созваниваемся болтаем по несколько часов по вечерам и очень много переписываемся. Перекидывается смайликами, а он пишет мне такие прекрасные слова, что голова идёт кругом.
Я до сих пор помню, как он трогал меня и как я с ума сходила от его нежных рук, запаха, вкуса и голоса… В тот вечер, когда мы с ним чуть не переспали в порыве страсти прямо перед глазами всех мимо проходящих, от чего меня до сих пор бросает в жар, он очень долго извинялся и каялся. Говорит — что не удержался, что вёл себя как мальчишка. Я на самом деле не жалею ни о чём, но говорить ему об этом я не могла, не хотела чтобы он думал, что я легкомысленная и легкодоступная, хотя на тот момент всё так и было. И если бы даже мы переспали с ним, я и тогда бы не сожалела ни о чём. Теперь я жалею только о том, что раньше осуждала девушек, которые теряют голову от парней — особенно плохих парней и доверяются им, не думая о последствиях. Ведь в этот момент не возможно думать о чём-то, кроме того человека — которым ты дышишь и которым грезишь уже, теряя рассудок.
Сегодня мне написала старшая сестрёнка Тамерлана — Гулия, с которой я не очень-то любила общаться раньше, потому-что она очень высокомерна и постоянно обижает мою сестрёнку Гульнару. Но она говорит, что ей нужно очень серьёзно поговорить со мной и настаивает на встрече и я решила согласиться на встречу. Потому что, если я буду серьёзно встречаться с его братом и если мы поженимся, то мне всё равно нужно будет налаживать контакты с его семьёй. Поэтому долго не раздумывая, я согласилась на встречу с ней.
— Привет. — улыбнулась онаона, стоя возле нашего дома. Её привёз парень на мотоцикле, а сам немного отошёл от нас, чтобы мы могли поговорить.
— Привет, что случилось? С чего ты решила встретиться со мной? — решила я сразу узнать у неё что случилось. Мне не нравилось, как высокомерно смотрит она на меня.
— На, это наша Светка. — протянула она фотографию какую-то. Я взяла её и посмотрела на фотографию и на Гулию с удивлением. Она сияла от счастья, поняв, что сделала мне больно.