«Ты никогда не отмоешься, всегда будешь грязной, использованной куклой»
Шум, донесшийся из коридора, вырвал меня из размышлений. Женский смех, настолько громкий, что сложно было поверить в его естественность. А следом знакомый мужской баритон. Что-то внутри, что-то странное и необъяснимое, заставило меня дернуть ручку и выйти за порог.
— Можно и ко мне, — хихиканье дамочки из финансового отдела разрезало пространство. Я молча наблюдала за открывшейся картиной: Матвей, еще недавно зажимавший меня у стены, сейчас делал тоже самое со своей новой жертвой, улыбаясь и не стесняясь лапая ее прямо посреди коридора. Что ж, нашел себе добычу попроще, чудесно. Усмехнувшись, окинула парочку взглядом, кажется, им и ехать никуда не придется, не доедут. Она настойчиво предлагала себя, а он с удовольствием принимал предложение. Обняв себя руками, я зачем-то продолжила стоять и смотреть, как он буквально пожирал ее губы, а она со стоном выгибалась и все сильнее льнула к мужчине. В какой-то момент словно почувствовав мое присутствие, Матвей оторвался от губ блондиночки и повернул голову в мою сторону, встречаясь со мной взглядом. На его губах появилась уже знакомая ухмылка, ставшая, пожалуй, последней каплей. Тряхнув головой, я пулей пролетела мимо сладкой парочки, сбежала вниз по лестнице и выбежала наружу. Мне просто необходимо было оказаться, как можно дальше от этого места.
— Лариана Николаевна, — обернулась, передо мной словно из ниоткуда возник Костя. Оглянулась, неподалеку стоял мой служебный автомобиль.
— Почему машина не на стоянке?
— Да мы в супермаркет съездить решили, а тут вы, — почесав затылок, ответил Костя. — Я думал Вы в офисе до вечера.
— Планы поменялись. — произнесла тихо и пошла к машине. Уже сидя в салоне, услышала голос, который сейчас хотелось слышать меньше всего. Матвей неизбежно приближался к машине.
— Поехали, — приказала, бросив последний взгляд на парня, который ускорил шаг, но тщетно, автомобиль с визгом тронулся с места, оставив после себя лишь клубы пыли.
— Куда едем?
— К Максиму Дмитриевичу, домой.
У меня все еще оставалось одно незавершенное дело. Я должна была извиниться перед невестой Макса за свои слова. Разговор предстоял нелегкий, сложно раскрывать перед кем-то душу, говорить о том, что хочется забыть, стереть из памяти и никогда не вспоминать.
— Почему мы остановились? — отбросив ненужные мысли, в какой-то момент заметила, что машина стоит на месте, недалеко от дома Макса.
— Какой-то идиот остановился посреди дороги, — Костя кивнул на черный джип, стоящий впереди, — сейчас Игорь разберется и поедем.
— Я пройдусь, — вздохнув, вылезла наружу и пошагала вперед под причитания недовольного моим решением Кости. Да, ему велели глаз с меня не спускать, а сейчас, когда Макс признался, что все наши проблемы — дело рук ублюдков Азариных, мне и вовсе не стоило и шага без охраны делать.
— Кость, просто дай мне побыть одной, ладно, тут два шага, — указала рукой в сторону нужного дома и пошла дальше. Мне необходимо было собраться с мыслями, разговор предстоял долгий и изнурительный. Уже подходя к нужному мне подъезду, заметила впереди знакомую фигурку — Катя. Склонившись над землей, девушка держалась за живот, выворачивая наружу содержимое собственного желудка. Что там говорил Макс относительно ее возможной беременности? Улыбнувшись, ускорила шаг, стремительно приближаясь к девушке. Мне оставалось несколько шагов, когда позади послышался оглушительный рев мотора, черный джип, что преградил нам дорогу, сейчас на всей скорости несся по тротуару.
— Катя, — мой крик разрезал тишину, не думая о последствиях, я кинулась к девушке, чудом мне удалось оттолкнуть ее, а следом – глухой удар, адская боль, чьи-то крики и темнота.
Глава 3
Матвей
— Отпусти, меня, блядь, — я срывался, рычал, казалось, мой отчаянный рев разлетелся на всю округу. Я ненавидел эту реальность, ненавидел себя, ненавидел эту жгучую боль, раскаленным свинцом разливающуюся в грудной клетке. Нет. Черт. Все это лишь страшный сон, гребанный кошмар. — Да отпусти ты меня нахрен, — вырвался из захвата и с разворота двинул держащему меня охраннику Кати. Ринулся к стоящей в нескольких метрах от меня машине скорой помощи.
— Молодой человек, вам с нами нельзя, — передо мной вырос врач скорой помощи или кто он там, фельдшер? Да черт их разбери. Я готов был разорвать его на месте, он встал у меня на пути, на пути к ней, но остатки здравого не позволили мне тронуть ни в чем неповинного парня, он всего лишь выполнял свою работу, следовал долбанным правилам. Я ей никто, совершенно чужой человек, мудак, из-за которого она оказалась здесь.
«Не она так Катя» — шепнул внутренний голос.
Гребанный Ад, убью, собственными руками придушу тварей. Я не помнил себя от ярости, от безысходности и собственной глупости. Не думая о последствиях, просто сел за руль одного из джипов Демина и дал по газам, мчался на всей скорости следом за каретой скорой помощи, нарушая все возможные правила, охрана Деминых едва за мной поспевала. Уже в клинике убедившись, что с Катей все в порядке, проследовал в крыло, где находились операционные. Лару увезли, меня, конечно, дальше коридора никто не впустил. Все вокруг было словно в тумане, словно не со мной, не с нами и, если бы я только мог все исправить…
Она должна была оставаться в офисе, сводить меня с ума одним свои присутствием. Да, черт возьми, я приревновал, приревновал так, что душа наизнанку выворачивалась. Не думал, что вообще могу испытывать что-то подобное. Болезненное, разъедающее душу. Месяц она шарахалась от меня, как от прокаженного, я и близко подойти не смел, не понимал ее, перемены эти, в считанные секунды она из самодовольной стервы превращалась в загнанную мышь, стоило мне лишь сократить расстояние, между нами. Несколько раз собирался плюнуть, не привык я побитым щенком бегать за бабами, сколько раз порывался найти кого-то, спустить пар и не мог. Потому что ОНА влезла в душу, проникла под кожу, отравляла кровь, словно яд, растекающийся по венам. Все мои принципы и жизненные устои полетели к чертям собачьим, слова отца об одной единственной уже не казались такими нелепыми. Всю неделю я практически не спал, пялился в долбанный экран, выжидая, когда план Демина наконец даст свои плоды. Записи разговоров, допросов — все было не то, мы ждали, ждали пока противник сделает ошибку, заговорит и шагнет в пропасть. Сука, я готов был разнести весь офис, когда на экране увидел ЕЕ с Максом. Она не шарахалсь, не отступала, сама прыгнула в его объятия, прижималась к нему, сидя у него на коленях.
Я знал, что для него это всего лишь план, он отвлекал внимание ментов, сбивал их с толку, но ОНА, ее поведение не укладывалось в голове, ревность заполнила каждую клеточку моего тела. Ему она позволяла, позволяла дотрагиваться до себя, а со мной играла напуганную мышь. И сразу все встало на свои места: ее актерское мастерство, сцены, которыми она доводила до ручки следака, истерики, слезы. Она играла, играла роль истерички и со мной она тоже играла. Я и представить не мог, что может быть так больно, поддавшись эмоциям я вылетел из офиса, не дожидаясь ее возвращения, меня пугала собственная реакция, сам себя боялся и только незаконченное дело не позволило мне уйти во все тяжкие. План Демина сработал на ура, оставалось лишь запустить цепочку, разослать запись последнего допроса Демина. С каким-то маниакальным удовольствием я наблюдал за тем, как его несколько раз приложили о стол. Она выбрала его, блядь, наверняка ведь знала, что ни хрена серьезного ей там не светит, так какого хрена? На что надеялась? К утру все новостные каналы мусолили новость о том, что начальник управления МВД города и кандидат в мэры полковник Кириленко замешан в распространении наркоты. Запись последнего допроса Макса крутилась на всех экранах города. Выполнив свою роль в этом деле, я все же вернулся в офис, хотел посмотреть в глаза этой стерве, набросился на нее, стоило ей появиться. Я был зол и возбуждён до предела, хотел ее, несмотря ни на что хотел. Бил словами наотмашь, хотел, чтобы ей было больно, также больно, как было мне.