— И сделали. У нас сеть магазинов в равных долях. В Питере, кстати, тоже есть один. А вы почему не в Москве? Перед отъездом Диана про нее говорила.
— Ты помнишь, что моя сестра тебе говорила больше двух лет назад?
Мирон улыбается. Только как-то слишком горько. Прожигает меня взглядом и усмехается, когда я от непонимания поджимаю губы.
— Так как вы с Ди встретились сегодня? Я была уверена, что она торчит дома в обществе своих конспектов.
— А это ты у сестры спроси, Агата Юрьевна, — он как-то внезапно перескакивает на «ты».
Впрочем, мне так комфортнее. Да и глупо было бы фамильярничать, когда мы под утро ведем на моей кухне отнюдь не светские беседы.
— Я хочу услышать твою версию, — наседаю на Мирона.
— Динь вытрясла из меня обещание ничего тебе не говорить. Взамен она мне тоже кое-что пообещала, так что сегодняшняя встреча останется только между нами с ней. Если, конечно, Диана не решит сама тебе покаяться.
Мне не нравится все, что он произносит.
Из сестры ничего выпытать явно не получится, потому что в определенные моменты она может быть невозможно упертой. А если Вертинский решил скрыть от меня обстоятельства их встречи, значит не все там просто.
— Я пойду, — Мирон отталкивается плечом от стены.
— Спасибо.
— За что? — удивляется.
— За то, что вытащил мою сестру из каких-то неприятностей.
— Умная ты, Агата, — он снова улыбается и подмигивает мне. — Если я сейчас отвечу «пожалуйста», то жестко спалюсь. Поэтому будем считать, что меня подвел слух и я ничего не слышал.
Я провожаю Мирона и наконец-то забираюсь в свою постель, не забыв поставить будильник на утро.
С Дианой мы сталкиваемся на кухне. Она выглядит жутко виноватой и немного какой-то потерянной. Отводит взгляд, когда я смотрю на нее, движение все скованные.
— Послушай, малыш, я не сержусь на тебя за то, что у меня ночью седых волос прибавилось, — двигаю ближе к ней тарелку с бутербродами. — Но я за тебя волнуюсь.
— Я больше так не буду… — сестра бубнит себе под нос, и мне приходится напрячься, чтобы расслышать ее тихое сопение.
— А что конкретно ты не будешь? — пытаюсь подловить Диану провокационным вопросом.
— Мне на экзамен пора, — хитрая лиса чмокает меня в щеку и убегает в свою комнату одеваться.
После завтрака я заскакиваю в офис за бумагами, которые мне потребуются в налоговой, и еду в этот филиал ада на земле, где провожу около трех часов, но все-таки разбираюсь с возникшей задолженностью.
Я настолько на взводе после всех испытаний с очередями и объяснениями, что у меня едва дым из ушей не валит.
Стоило бы, наверное, остыть, прежде чем садиться за руль, но у меня курьерская доставка для девочек с новыми моющими средствами, и я уже опаздываю.
А сейчас еще и пробки по дороге соберу.
Но, кажется, на сегодня все планы отменяются, потому что я отвлекаюсь на жужжание телефона и не успеваю вовремя затормозить, въезжая в чью-то Ауди.
А когда сзади толкаются в меня, все становится еще хуже.
У меня просрочена страховка.
Я вспоминаю об этом ровно в тот момент, когда меня с применением грубой силы вытаскивают из машины.
— Тебе глаза на что, дура?! — орет мне прямо в лицо какой-то грузный страшный мужчина. — Насосала на машину, а? Бабы, бля… — он осматривает мою ласточку. — Хотя сосешь ты откровенно хреново. Только на развалюху и смогла.
— Уберите руки, пожалуйста, — вежливо прошу, чтобы не накалять обстановку.
Его толстые пальцы больно впиваются в плечо. Я морщусь, когда он их сдавливает еще сильнее.
— Я машину неделю назад купил, слышишь ты, овца? Только из салона забрал. Ну все, попала ты на деньги, соска.
— Кто вам дал право оскорблять меня? — толкаю его, но такую тушу еще попробуй сдвинь.
Он наклоняется, и меня чуть не выворачивает от ядреного запаха чеснока.
— Рот закрой…
— Щас ты у меня его закроешь. Причем надолго.
Хватка с моего плеча резко пропадает, а в следующую секунду раздается вопль, приправленный парочкой ругательств.
Ян заломил руку неадекватному мужчине и вжал его наглую расплывшуюся морду в капот моей машины.
— С девушками мама не научила разговаривать? — Костров играючи надавливает сильнее на заломанную конечность, и мы опять слышим отвратительный вой.
— Ты еще что за чмошник?! — продолжает брыкаться и визжать, как пятилетка.
— Ой зря… — шепчу себе под нос и отхожу подальше, чтобы на меня не попали никакие лишние жидкости.
Как в воду глядела. Ян не спускает ему оскорбление и снова прикладывает о мою малышку, только на этот раз прицельно носом.
Пара капель крови попадает на асфальт, мужчина уже практически рыдает, не останавливаясь и забавно суча ногами.
— Нормально? — коротко интересуется у меня Ян.
— Я в порядке, — отвечаю, на автомате растирая плечо. Хоть бы синяков не осталось…
Наконец, Костров отпускает третьего пострадавшего в аварии, и он сразу убегает к своей машине, запираясь в ней изнутри. По-моему, напоследок Ян ему еще кое-что, скрытое от моих ушей, сказал.
Сначала я не понимаю, как он здесь оказался, но потом мой взгляд падает на ту самую Ауди с открытой водительской дверью, и картинка складывается.
Из всех автомобилей, в которые я могла врезаться… Это просто какое-то издевательство свыше.
— Посмотри на меня, — Ян оказывается ближе, чем должен быть. — Что с лицом, Агата?
— У меня страховка кончилась. Еще две недели назад. Я ведь помнила об этом, ровно до последнего дня помнила, а потом какой-то провал, — выдаю как на духу.
— Вообще, я удивлен, что твоя колымага до сих пор живая, — парирует Ян. — Ментов вызывать надо, у меня тачка арендованная. Да и утырок этот не успокоится, а мы прямо под камерами.
— Я все оплачу…
— Да молчи ты уже, миллионерша.
На следующие полтора часа я теряюсь.
Потому что Ян отстраняет меня от всех дел и сам со всем разбирается. То есть я вообще практически никак не участвую, греясь все это время в салонеегомашины. А ведь только ночью клялась никогда в нее не садиться.
Костров даже эвакуатор берет на себя, в конце лишь отдав мне все документы вместе с моим паспортом.
— Мне сказали, что больше привести ее в чувства не получится, — растерянно прижимаю к себе выданные акты и сумку.
Ян вздыхает, отбирает у меня ее и сам складывает все внутрь.
— Кого привести в чувства?
— Мою машину… — наблюдаю за тем, как ее грузят на эвакуатор с помощью прицепа.
— Ей место в пункте приема металлолома, причем она давно уже должна была там оказаться.
— Что тебе сказали по поводу аварии? Какой примерный ущерб?
— Расслабься, я взял все на себя.
— Зачем ты это сделал? Виновата была я, мне и отвечать. Твое благородство совсем не к месту.
Я серьезно выдаю все это вместо благодарности? На месте Яна после такого я бы точно отменила решение выставить себя виновником массовой аварии.
— А никто и не говорил, что я сделал это безвозмездно, — щурится он.
— А никто тебя об этом и не просил. Так что... — задумываюсь. — Что бы ты ни захотел в ответ — я не буду это делать.
— Невоспитанная ты девочка, Агата. За тебя проблемы решают, а ты нос воротишь. Да расслабься уже, — он замечает мою скованность. — Не надо мне от тебя ничего. Из меня при аренде выдоили бабки на защиту от всякой возможной хрени, вот и пусть теперь расхлебывают. А так в никуда бы заплатил, ходил бы потом, мучался.
— Ты надолго приехал?
Странно просто стоять и разговаривать с Яном без оглядки на прошлое. Я любила его, по-своему, странно, но он был мне дорог, а сейчас я словно в какой-то параллельной вселенной.
И мне здесь не нравится.
— Хочешь сказать, что первой застолбила Питер? — с усмешкой в уголке рта спрашивает Ян.
— Я ведь нормально спросила.
— Да хрен знает, надо с клубом все нормально порешать. Я нехило туда вложился, сливать в унитаз как-то не хочется.