В итоге я вторые сутки на ногах без сна, и это начинается отпечатываться на рефлексах.
Кофе я допиваю уже в кабинете и решаю отнести чашку на кухню, чтобы не плодить грязь на столе. Да и что-то у меня совсем уже плохо с глазами — цифры плывут, сосредоточиться никак не получается.
Небольшой перерыв, приправленный физической активностью, придется к месту.
— Агата Юрьевна, — меня опять вылавливает Вита, на обратном пути. — Там на баре какие-то проблемы. Не могли бы вы подойти?
— Охрану предупреди, чтобы были наготове.
Когда мне остается несколько метров, Паша машет мне рукой и кивает на компанию парней лет двадцати двух. Я натягиваю улыбку и подхожу к ним.
— Добрый вечер, меня зовут Агата, я администратор этого клуба. У вас возникли какие-то проблемы? — выдаю стандартное приветствие.
— Если бы мы знали, что здесь работает такой красивый администратор, попросили бы позвать вас гораздо раньше. Вадим, — один из них протягивает мне руку.
Мне приходится вложить ладонь в его пальцы, чтобы не усугублять ситуацию.
— Благодарю за комплимент. Так что у вас случилось? — я проглатываю неприятный поцелуй, когда чужие мужские губы проезжают по тыльной стороне ладони.
Мне становится жарко. Щеки пылают, а сзади под волосами по шее катятся капельки пота.
— Понимаете, мой друг является преданным поклонником Макаллана, — тот самый Вадим хлопает по спине незнакомого мне рыжего парня. — Мы заказали бутылочку и коллективно пришли к выводу, что это подделка.
— Мне кажется, вы ошиблись. У нас только проверенные поставщики, вся продукция сертифицирована…
— Знаете, Агата, может, вы и правы. Парни, давайте попробуем еще раз, — он щелкает пальцами, и Паша, встретившись со мной взглядом, обновляет им виски в стаканах с толстыми стенками.
Я терпеливо жду, пока каждый из них сделает по глотку, и выдыхаю из-за появления довольных улыбок на их лицах.
— Реально не признали с первого раза, — произносит тот самый рыжий поклонник.
— Только зря девушку потревожили, — Вадим подхватывает его настрой. — Мне теперь даже неудобно перед вами, Агата. Позволите загладить вину?
— Это лишнее, поверьте, — мягко отстраняюсь, продолжив приветливо улыбаться им. — Подскажите, удалось ли нам исчерпать инци…
У меня не выходит договорить, потому что именно в этот момент перед глазами резко все начинает кружиться.
Зажмуриваюсь и надавливаю на виски пальцами, чтобы прийти в себя, но все лишь усугубляется.
Ноги на шпильках подгибаются, и я вынужденно хватаюсь на спинку высокого стула, пытаясь устоять и не опозориться перед гостями.
— Поплыла птичка… — слышится как будто вдалеке.
На талию ложатся грубые мужские ладони, меня подталкивают в сторону выхода, а я совершенно не могу сопротивляться.
Все тело превратилось в вату, тошнота подступает к горлу.
Кто-то выталкивает меня на улицу. Холод немного отрезвляет, но эффект длится недолго.
— Давай в машину ее, пока не запалил никто…
— Да подожди ты, она вроде блевать собирается, я не хочу, чтобы потом в салоне воняло.
Все словно в тумане. Я хочу закричать, позвать на помощь, но могу лишь беззвучно двигать губами. Пытаюсь стряхнуть со своего тела чужие руки, но лишь проезжаю ногтями по коже.
— Бля, пацаны, скоро ее вырубит? Брыкается овца.
— П-пу… Пустите… — тут же зажимаю рот ладонью, потому что мне действительно становится плохо. Спазмы подступают все выше к горлу.
— Заткнись ты, — мне прилетает ощутимая пощечина.
— Может, сами ей поможем уже?
— Открывай тачку, придурок. Лучше заблеванный салон, чем ментовка.
С меня слетают туфли, когда я торможу каблуками об асфальт. Боль простреливает правую ступню. Кажется, я наступила на что-то острое.
Сдерживать позывы к рвоте больше не выходит. Меня выворачивает прямо рядом с какой-то машиной, во рту появляется мерзкий привкус.
— Сука! Новые кроссовки же…
Я хнычу, когда меня снова толкают в спину. Скулю от бессилия, кусаю губы до крови. Если им удастся запихнуть меня в автомобиль, я могу больше вообще никогда не очнуться…
— Заебала она меня уже, парни, — в губы тычется что-то твердое. — Пей, давай пей, рот открой, шлюшка…
Пальцы давят на скулы, они заставляют меня глотать воду, часть выливается на блузку. Я захлебываюсь, но их это не волнует.
После нескольких вынужденных глотков становится еще хуже. Кажется, это конец, потому что в следующий миг веки тяжелеют до такой степени, что я уже не могу оставаться в сознании.
Мне снятся какие-то кошмары. Я не разбираю картинки, но чувство страха заливает все тело. Хочу открыть глаза, но это практически так же сложно, как выбраться из зарытого гроба.
Все вокруг давит, не хватает воздуха. Удушающая паника — единственное, что я ощущаю.
Карабкаюсь к спасительному освобождению, но меня утягивает во тьму. Все глубже и глубже…
Внезапный резкий удар, как об ледяную воду с высоты нескольких сотен метров, заставляет прийти в себя.
Кошмар закончился. Все позади.
Или нет?..
В руке что-то жжется, а одеяло слишком странно ощущается.
Я голая под ним. Практически полностью, мне щедро оставили лишь трусы.
Прислушиваюсь к своему телу. Вроде бы очагов сильной пульсации боли нигде нет, но кто знает, чем меня накачали…
Точно. Иголка в вене.
Смотрю на держатель с капельницей, резко выдираю всю эту систему из руки, морщась от неприятного покалывания. Надо же, как они подготовились.
Когда я сажусь на кровати, голову окружает просто какой-то ужасный болезненный взрыв. Я тут же жмурюсь, глотаю воздух через сухие приоткрытые губы.
Это второй раз в жизни, когда я себя чувствую настолько разбитой. Все-таки с первым ничего не сравнится. Тогда мне казалось, что я умерла, сейчас хоть четко понимаю, что нахожусь в какой-то незнакомой спальне.
Понятия не имею, где моя одежда и вообще удалось ли ей уцелеть, поэтому заматываюсь в сдернутую с матраса простынь. Одеяло кажется мне сейчас слишком тяжелым, я просто рухну, если поднимусь с ним на плечах.
Каждый шаг дается с трудом. Я словно до сих пор не отошла от самого сильного наркоза. Дверь поддается лишь с третьей попытки, я наваливаюсь на нее, провернув ручку дрожащими холодными пальцами.
Останавливаюсь, привалившись к косяку из-за нового приступа слабости. Дышу. Просто дышу. Это единственное, что мне сейчас удается делать более-менее сносно.
За спальней оказывается просторная гостиная. Взгляд сразу падает на спинку серого дивана, мне удается разглядеть отсюда чью-то запрокинутую голову.
Я вижу только затылок и совершенно не помню, как выглядела вчерашняя компания парней, которые опоили меня чем-то.
Не сомневаюсь, что именно они приложили руку к моему состоянию. Господи, что они вообще делали со мной все это время… Зачем им понадобилась именно я?..
Рядом с диваном стоит кофейный столик и на нем вроде бы лежит телефон. Я должна позвонить в полицию. Вдруг сотрудники отеля просто закроют глаза на мое состояние и передадут меня обратно в руки этих ублюдков?
Крадусь максимально тихо, по пути стаскиваю вазу с комода, чтобы обрушить ее на голову парня.
Я почти ударяю его по затылку, успеваю затормозить чуть ли не в самый последний момент. Покачиваюсь, ваза выпадает из рук и разбивается, а сама я едва не падаю в осколки. Удерживаюсь на ногах каким-то чудом.
— Что за?..
Дальше следуют слова, которые в приличном обществе запикивают. Ян срывается с места, подхватывает меня на руки и мягко опускает на диван, обходя его.
— Ты зачем встала? — он хмурится, нависая надо мной.
— Я думала…
— Еще и капельницу выдрала. Агата, блять, ты чуть не откинулась этой ночью. Какого ху…хера творишь?
— Не кричи, пожалуйста. Пить хочется очень…