— Юль, не переживай ты так об этом. Но мы-то знаем, что ты у меня порядочная девочка.
— Как бы там ни было, все равно мне кто-то хочет насолить… — я устало рухнула на стул в кухне, опомнившись, что даже руки не успела помыть.
— Ты догадываешься, кто это мог сделать?
Я пожала плечами и, поднявшись, направилась в ванную:
— Мамуль, заваришь чаю?
— Конечно, доченька.
Вымыв руки, я забрала из комнаты телефон и, убедившись, что закрыла входную дверь на замок, снова вернулась к маме.
— Сегодня с тетей Аней разговаривала, — начала мама, а я нахмурилась, — она сама позвонила.
— Удивлена.
— Я тоже. Но она была не в лучшем настроении.
— А что случилось? — я знала, что случилось, но хотелось услышать версию тети Ани, а точнее ее сыночка.
— Говорит, что Степен в сизо. Рука сломана. То ли подрался, то ли влез куда. Но я не удивлена, — мама махнула рукой и переставила чашки на обеденный стол, — сколько у него разных ситуаций было. Он же пакостливый, всегда людям гадости делал. Работать не хочет. Вот, наверное, и влез куда-то, где по шапке дали.
Я хохотнула и тут же прикрыла рот ладошкой. Знала бы мама, кто ему по шапке дал. Но говорить ей о случившемся я не хотела. Она бы переживала, что Степан мог мне что-то делать, а лишнее волнение маме ни к чему.
— Значит, заслужено получил, мамуль. Даже мало, я бы сказала! Тетя Аня сколько его на себе тянет? Ему двадцать восемь, а он за чужой счет живет. Позорище. Мне было бы стыдно.
— Аня винит себя во всем. Считает, что где-то не доглядела. А тут еще тюрьма. Три года могут дать ему.
— Ну, посидит, подумает. А там, может, к тому времени, как на свободу выйти, мозгов прибавится.
— Дай-то Бог, а то Аню жалко.
Я была согласна с мамой, тетю Аню жалко, но не ее сына. Степан мне знатно нервы попортил, и если бы не Захар, то дружок моего братца от меня бы и мокрого места не оставил.
Захар. Этот человек так много мне помог, что мне порой становится неудобно перед ним. Но как же я рада, что он снова и снова возвращается в наш дом. И боюсь представить, что однажды он влюбится и… не найдет времени для меня.
Интересно, а я бы могла ему понравиться?
Захар приехал около восьми вечера. Мама сразу же предложила ему поужинать. Я помогла накрыть на стол, а затем она оставила нас одних. Пока мужчина ел, я сварила ему кофе и тихонько подставила чашку ближе к нему.
— Юлька, не мельтеши, присаживайся.
Я кивнула и села по левую руку от него.
— Обрадовать нечем. Я не выяснил и вряд ли смогу узнать, чьи это художества. Дело в том, что написано через трафарет, и сама понимаешь, никто не скажет чьих рук дело. Разве полиция по отпечаткам, но уже поздно.
— Да нет, Захар, это было бы глупо идти в полицию из-за такого.
— Глупо не глупо, а ты присмотрись к Верке. У меня чуйка, что это она была.
— Зачем ей это?
— Завистливая она. Или ты еще не поняла, что никакая она не подруга тебе.
— Господи, я даже подумать не могла, что она может такое сделать.
— Я не утверждаю, кроха. Но нужно быть на чеку.
— Я понимаю. Я постараюсь держаться от нее подальше.
— Умничка. А вот начиненный перец очень вкусный.
— Мама старалась, — я улыбнулась, потому что понимала, Захар не лукавит, — положить добавки?
— С удовольствием.
Я взяла его тарелку и прошла к плите за добавкой. Пока накладывала, чувствовала на спине жгучий взгляд, и едва не уронила один перец. Стало жарко. Я не понимала, откуда во мне это ощущение, но я четко знала, что Захар смотрит на меня. Кажется, я скоро буду за километр его чувствовать. Ну вот как, как я могла в него влюбиться? Он же мне все равно никогда не ответит взаимностью.
— Захар! — произнесла громче, чем следовало бы, и поставила перед ним тарелку. — Захар, а… можно я задам тебе вопрос.
Присела рядом и схватила свой телефон, чтобы хоть чем-то занять руки и скрыть свое волнение.
— Задавай, кроха.
— Только ты ничего не подумай, ладно? Обещай, — я взяла его за руку, и он посмотрел мне в глаза, словно в душу заглянул. Но мне нравилось, что Захар воспринимал мои слова всерьез.
— Обещаю.
— Ладно. Скажи, ты бы… ты бы смог, ну предположим, смог бы влюбиться в такую, как я?
Боже, меня словно кипятком окатило — я это сказала. Так страшно и волнительно мне еще никогда не было.
Захар улыбнулся и, перехватив мою руку, сжал в своей ладони.
— Почему у тебя могут быть сомнения на этот счет?
Я пожала плечами и хотела отнять руку, но он не позволил.
— Так смог бы?
Сарбаев помассировал каждый пальчик, словно пытался меня успокоить. А потом, снова посмотрев мне в глаза, тихо произнес: