Моя понимающая усмешка вдруг задела Унара. Не слишком явно, но я видела, как дернулись желваки на скулах, как дрогнули ноздри. Пожалуй, ему не раз приходилось доказывать, что он чего-то стоит сам по себе… И все же…
— Понятно, — сказала я.
Магнус Одде Рыжий, герцог Биргира, был братом первой жены моего отца, матери Сигваля. Магнус давно умер, оставив пятерых сыновей, и старшему уже за сорок. Так что, по сути, этого Унара король или Сигваль может легко своим указом объявить законным сыном Магнуса, ничего кроме имени он не получит, просто по старшинству рождения. Но и имя значит не мало. За службу…
Унар смотрел мне в глаза. Спокойно и прямо, как-то совсем иначе, без усмешки.
Мне было даже немного неловко под его взглядом.
Я налила себе вина из кувшина, отломила кусок пирога… Он смотрел.
— А как давно вы сражаетесь за деньги, сэр Унар? Вы же начинали как наемник, раз сейчас наняться на службу для вас обычное дело?
— С четырнадцати лет, милорд.
— А сейчас вам сколько?
— Двадцать пять.
— А до этого возраста? Как вы жили?
Мне вдруг стало интересно. Имею я право знать кого нанимаю?
— До этого возраста, пока жив был мой отец, я жил в Биргире и воспитывался вместе с его младшим сыном, Кетилем. Потом мне пришлось уехать. Фаральд Хаке искал людей для похода за море, и я пошел с ним.
Значит, братьям он оказался не нужен? Что произошло?
Фаральд Хаке… я слышала что-то, но это было давно… никто не хотел ехать с ним, а потом… какая-то страшная бойня на болотах… Фаральд погиб, из его людей мало кто вернулся.
— Понятно… — тихо сказала я.
Унар, наконец, улыбнулся.
— Я подхожу вам, милорд?
— Подумаю, — сказала я. — Нам ведь все равно по пути. Едем. А вечером я скажу вам.
— Хорошо, — он кивнул, поднялся из-за стола. — Буду рад служить вам, милорд, если надумаете. Пойду пока, проверю лошадей.
Он поднялся, пошел, а я осталась с целой горой пирогов и куропаток. Надо было предложить Унару… Но уже поздно.
«Милорд»…
— Меня зовут Нэд! — окликнула я. — Нэд Ярни!
Он остановился у дверей.
— Буду рад служить вам, Нэд.
Я обожралась. Иначе не скажешь.
Не хотелось ударить в грязь лицом, и уйти, только поковыряв перепелиные крылышки. Впрочем, все кроме каши, по совету Унара, я попросила завернуть с собой. Сыр, мясо, пирог… Хозяин смотрел на это, недовольно поджав губы, но руководство сборами уже успел перехватить Унар, и спорить с ним было невозможно.
Самое сложное — решиться выйти под дождь. Унар вышел первый, подвел к крыльцу лошадей. Я стояла в дверях, смотрела на него и была так близка к тому, чтобы остаться. Переждать. Такая погода не может длиться вечно.
Но это невозможно.
— Едем, — сказала я.
Дождь не сильный, но холодный, и ветер в лицо. Промозглая осенняя сырость. И никуда от этого не деться, никакие плащи и капюшоны не помогают. Холод лезет за ворот и пробирает до костей.
Унар как-то странно так на меня посмотрел.
— Подумайте, милорд, возможно, действительно стоит остаться, переждать дождь.
— Нет, — сказала я. — Мне нужно спешить.
Подозреваю, нос у меня был красный уже тогда.
Я и проснулась не очень бодрой, а к полудню и вовсе поняла, что все плохо, у меня текут сопли и болит голова. Очень удачно! Не успела выскочить за порог… Надо держаться, как-нибудь…
Ехали молча. Сложно разговаривать под дождем, не хочется лишний раз высовываться и крутить головой. Вообще ничего не хочется. Может быть, если бы не Унар рядом, я бы плюнула на все и вернулась домой… Хотя не вернулась, конечно, но искушение было велико.
Он поглядывал на меня, но ничего не говорил.
И все же, вдвоем было спокойнее.
Потом, после полудня, мы остановились немного отдохнуть и перекусить, Унар нашел относительно сухое место на пригорке под раскидистым дубом, мы сели… Собирались сесть.
Хотя есть не хотелось, болела голова и вообще нехорошо было. Холодно.
И тогда доставая для меня еду из утренних запасов, глядя, как я отчаянно шмыгаю носом, едва ли не размазывая сопли по лицу, как кутаюсь в промокший плащ и у меня стучат зубы… Он вздохнул.
— Как вы, милорд?
— Все нормально… — я почти всхлипнула. — Только устал… и холодно.
Он кивнул. Думаю, вид у меня был тогда совсем жалкий и отчаявшийся.
— Сейчас мы сделаем так, милорд, — сказал, тоном, не терпящим никаких возражений, — для начала проедем еще чуть-чуть вперед, до развилки, потом свернем, и где-то четыре мили на восток, по дороге на Хемиш. Там есть хороший трактир. Вам нужно под крышу и в тепло, ничего страшного с вашим поручением не станет. Иначе свалитесь на неделю и вообще никуда не доедете.