Намтар набирал в этот момент Ангелине, но услышав, что телефон отключен, не говоря ни слова двинулся на выход, от прежнего его настроения не осталось и следа.
— Ты бы крылья убрал, – шагая рядом и покосившись за спину демона, предложил я. Намтар шел в своей второй ипостаси. С черными, как клубы едкого дыма, крыльями за спиной.— Нет, – сдержанно пророкотал он, вибрация прошла по телу, я-то привыкший, а вот остальные шарахались от высшего в гневе. – Они теперь мне очень пригодятся.
Мы двигались к машине как два ледокола, я набирал демонам, а Намтар хоть и выглядел равнодушным, но не контролировал те импульсы, что посылало его тело. Как хищник, загнавший жертву и готовый её разорвать, он вызывал у прохожих ужас и заставлял их трусливо вжиматься в углы.
— Мой меч в твоём багажнике? – спросил хладнокровно, сообщив всем о сборе.Он лишь кивнул. Не зря же я учился на пограничника. Опыт кромсать у меня большой. Пусть только хоть одна падла попробует тронуть наших женщин...
Планы Бориса, разбитый нос и опять светлые...
Всё происходящее было похоже на нелепый, абсурдный сон или галлюцинацию больного воображения... Понять мотивы этих троих никак не удавалось, даже в самых смелых фантазиях и предположениях. Сидели с Ангелиной на диване и смотрели на радостного Бориса. Именно в таком настроении находился этот... Теперь человек, только с черной аурой в области головы. Ну, то что он «простреленный» в голову, я и до этого не сомневалась, а сейчас это ещё и отчётливо проявилось. Стоит, смотрит на нас, руки в карманах толстовки. Недовольные демоны заняли позицию у двери. Конечно, им тут такой кайф обломали! Мы же с Гелей всё сделали для их возбуждения... Идиотизм! Меня в этот момент почему-то волновал вопрос: а труп Катерины посередине комнаты только меня смущает? Остальным нормально его переступать, обходить, будто это какая-то вещь, а не бездыханный человек...
Ангелина сплюнула на пол. Нижняя губа у нее была сильно разбита и кровоточила, про алеющий фингал под глазом вообще молчу, футболка порвана, волосы все взлохмачены – без слёз не взглянешь. На себя со стороны посмотреть я не могла, скорее всего, выглядела чуть лучше нее, так как щека в области скулы просто горела огнём.
— Ну что тебе надо, придурок? – неровным голосом, наполненным гневом и презрением, спросила девушка.— Я спишу твою грубость и невоспитанность на страх, – не обиделся Борис.— Это из-за Влада? Или моего падения? Пакостишь исподтишка? Смешно, что и ему, и мне плевать на тебя, а ты всё не угомонишься никак. Ну и что? Убьешь нас? – несло Гелю основательно. Она, действительно, перенервничала и теперь от волнения не могла замолчать.— Зачем? – искренне удивился Борис. – Это слишком легко. Есть более интересные варианты.— Это из-за Насти? – тихо прохрипела, смотря в его глаза, девушка с непониманием перевела на меня взгляд, явно не зная этой истории. Бывший светлый убрал улыбку и пронзил меня взглядом, полным ненависти.— Не только, – с металлом в голосе отозвался он, потеряв интерес к Ангелине, для него вообще никого не осталось в этой комнате, кроме меня. Стало страшно до одури, практически, я еле удерживала своё сознание от обморока. Меня тошнило, в голове выла вьюга, а тело надоедливо покалывало, вызывая дикое желание чесаться. Крапивница на нервной почве напала на меня в самый неподходящий момент. – Он постоянно мне всё портит. Настя... Она была настолько безвольной и бесхребетной. Мне нравилось медленно сводить её с ума, открывая истинное лицо. У нее было слишком много страхов, они делали её слабой и уязвимой. Я боролся с ними. Хотел сделать сильной, – чувствуя себя как минимум спасителем, вещал этот ненормальный. – Но она была безнадёжна. Настя боялась темноты. Сколько бы я ее ни запирал без света, ей не удавалось победить этот страх, как и страх высоты, боязнь пауков и прочее. Но самым большим был страх одиночества. Она вцепилась в этого Влада, – он практически выплюнул это имя, – как утопленник держался за соломинку. Самое печальное то, что рядом с ним она начала отдаляться от меня, становиться менее внушаемой, – Борис понимал, что противоречил сам себе? Навряд ли... – Тогда пришлось подбросить ей компромата на Влада. И она постепенно стала неадекватной, а он очень скоро устал от этого и бросил ее. Я-то думал, что все будет как прежде, но эта курица безмозглая покончила с собой.— Компроматы – это как нам? – хмыкнула рядом Геля.— Нет. Ваше фото настоящее, – засмеялся Борис, – поэтому не ждите чудесного спасения. Их души прогнили окончательно, и они заняты другими более важными вещами, – он наслаждался сам от себя, от того дерьма, что нес.— Хорошо, про сестру твою я поняла, но что ещё? – ни черта я не поняла. Он просто издевался над девчонкой, а когда у нее появился реальный шанс вырваться, то всё испортил, довел ее до края и толкнул в пропасть, обвинив во всем Влада и привив ему чувство вины.— Потом с ней, – кивнул он в сторону Ангелины. – У меня появился реальный шанс упечь законно его в реабилитационную клинику, но нет же, тут вмешалась ты, – кивнул он в мою сторону. – Вы живучие и хитрые твари. Вы выкрутились из всех ситуаций. А я лишился крыльев, статуса - всего.