Ясно, что ничего уже не будет как раньше. Неважно, когда вернётся Коллин, - наша любовь уже не будет прежней. Если конечно я доживу до того момента, когда он вернётся. Может, кому-то покажется романтичной перспектива ждать любимого несколько лет, наложив на себя обет верности. Но этому человеку вряд ли довелось испытать то, что испытываю сейчас я.
Если бы дело было только в верности... Если бы дело было в паре-тройке лет.
А вдруг он вернётся лет через пятнадцать? Как много может произойти за этот срок. Я забуду как он выглядит, как улыбается, как целуется. Я отвыкну от звука его голоса и перестану узнавать его запах. Он станет чужим. Я тоже могу измениться, потерять свою детскую непосредственность, вырасти и превратиться в закалённую жизнью сильную женщину, к встрече с которой Коллин не будет готов. А самое главное, я постарею. А Коллин останется молодым. Вот почему космонавты обычно летают семьями.
Мы оказались в ловушке времени. В реальности мы оба живы, но находимся в разных временных пространствах. Время, что мы проведём порознь, нужно будет умножить на два. Вот сколько на самом деле будет нас разделять.
Я привыкну к разлуке, заведу новых друзей, сердце начнёт биться по-новому. Это неизбежно, ведь человек постоянно меняется. Боль утихает, на её место приходят новые радости. А Коллин останется прежним. Ведь всё это время он будет спать.
Фактически это конец нашей любви.
Если бы я знала, сколько придётся ждать, я бы придумала способ сохранить свои чувства. Но я не знала. И не могла представить, как можно справиться с острым чувством пустоты, сопровождавшим неизвестность.
Я не хочу такой конец для нашей любви. Я вообще не хочу, чтобы она кончалась. Какой парадокс, ведь мой любимый живой и почти рядом. Ночью, гладя на его любимые звёзды, я возможно вижу его среди них. Вижу, но не могу дотронуться.
Каждый день меня кто-нибудь навещал: то Арнольд с семьёй, то Виктор, то Сергей. Никто не давал мне советов, все просто были рядом, чтобы не дать мне совершить какую-нибудь глупость. Но что может быть глупее, чем то, что я уже сделала.
Я отпустила свою любовь.
Свободна от собственного эгоизма, как сказал Виктор. Рабыня своих ошибок.
Сегодня утром курьер принёс букет белых роз. Довольно редкая роскошь. Смелый и красноречивый поступок. Только я не люблю цветы. Коллин знал об этом. Но Сергей не знает меня так, как он. И я вообще не хочу, чтобы кто-нибудь узнал меня также как Коллин.
Я захватила букет с собой на работу. Пускай украсит наш кабинет и порадует моих питомцев. Хотя рыбки вряд ли что-нибудь понимают в розах.
Цветы наполнили своим ароматом всю комнату. Мария загадочно улыбалась, поглядывая на свежие крепкие бутоны. Я улыбалась в ответ не менее загадочно. Вообще, я устала от того, что все глядят на меня, словно я была бомбой с часовым механизмом. Я живой человек и умею радоваться жизни. Даже если на душе кошки скребут.
Около полудня меня вызвал Виктор и предложил пообедать вместе. Теперь мы с ним словно старые закадычные друзья. Боль иногда сближает людей больше, чем любая радость. И не надо ни о чём говорить, просто быть рядом с человеком, который способен понять тебя лучше, чем все остальные.
Я согласилась. Почему мне было отказываться? И, само собой разумеется, я пригласила с собой Марию. Было бы неудобно, если бы она сидела за соседним столиком в одиночестве. Мария позвала с собой Бова. Бедный мальчик сначала опешил от неожиданности, однако всё же пошёл.
И слава Богу. Мне было с кем поболтать, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Энтузиазма Бова хватало на нас четверых, потому что Виктор и Мария вели себя как косоглазые немые рыбы. Которым, к тому же, совсем не хотелось есть.
Напряжение между ними было почти ощутимым. Если стоять рядом и держать в руках электрический предмет, можно получить удар током. И в то же время они украдкой посматривали друг на друга, и в этих взглядах было столько нежности, столько невысказанной любви, что было невыносимо жалко видеть, как они мучаются.
Я не могла смотреть на это сквозь пальцы. Хоть кто-то в этом мире должен быть счастлив и жить в гармонии с самим собой.
- Мария, я могу попросить твою личную карточку?
- Зачем? - удивилась Мария.
- Потом скажу. Но это очень важно.
Мария пожала плечами и полезла в сумочку. Бова удивлённо поглядывал на нас обеих. Виктор отвернулся и смотрел куда-то в сторону. Мария молча протянула мне карточку, после чего я совершенно спокойно полезла в карман Виктора, где, как я знала, лежала его личная карточка. Он не сопротивлялся.
Я сунула карточку Марии в руку Виктора, а его карточку протянула Марии.
- Хороший секс - это то, что вам обоим сейчас необходимо. И вы оба этого хотите.
Они не сказали ни слова. Но впервые за последние месяцы посмотрели друг другу в глаза. И взгляд этот был красноречивее любых слов.
Я взяла Бова под руку, и мы покинули кафе, оставив Марию с Виктором наедине. Думаю, сегодня мы справимся с работой без Марии. Ведь личная жизнь важнее, чем чтобы то ни было на этой Земле. И каждый, кто хоть раз любил, это понимает.
Вечером, когда я пришла домой, со мной связался Сергей. Едва я увидела на мониторе его напряжённое лицо, я поняла, что у него важные новости. И, как подсказывала моя интуиция, совсем не хорошие.
- Лара, учёным на орбите удалось рассчитать примерную траекторию полёта "Татума 146-С", а также прогнозировать скорость полёта и время возможной стыковки с роботом.
- И какой их прогноз?
- Не самый утешительный. Цель их полёта довольно далека. Непонятно почему выбрали именно её. Корабль движется на предельной скорости. Мы не сможем их догнать, потому как "Татум 146" - самый скоростной среди управляемых человеком.
- А робот, что летит за ними? Он может?
- Мы не можем им управлять. Он обладает автономной системой автонавигации, то есть фактически сам себе хозяин. Он чётко следует заданной цели и настроен следовать за "Татумом" на той скорости, которая для него оптимальна. В этом вся проблема. Он движется медленнее и скоро начнёт отставать.
- Значит они вообще не встретятся?
- Когда "Татум" достигнет стабильной орбиты, он остановится. И робот сможет перестроиться и догнать его.
- Сколько лет придётся ждать? - это был единственный вопрос, который меня интересовал.
- Точно никто не знает. Выдвигают разные версии.
- Я хочу знать границы этих версий.
- От двадцати до четырёхсот лет.
Двадцать это минимум. А через четыреста лет команда перестанет существовать. Учёные умеют быть весьма жестокими, говоря по сути никому не нужную правду. Двадцати лет вполне достаточно, чтобы моя надежда умерла окончательно и превратилась в прах.
Через двадцать лет мне будет сорок восемь. А Колину всего тридцать шесть. Двенадцать лет разницы. И даже если сделать пластику, я всё равно стану другой. Моя душа тоже постареет на двадцать лет.
Что же делать? Ответ один: жить дальше. Легко сказать, труднее подсказать как.
И ничего нельзя поделать. Это была как раз та ситуация, когда выхода нет никакого. Как неправы те, кто утверждает, что выход есть всегда.
Но моя участь ещё не самая худшая, Я на секунду представила себе, каково будет Коллину, когда он вернётся через столько лет и обнаружит, что мира, в котором он жил и куда спешил вернуться, больше не существует. Не будет ни любимой женщины, ни друзей, ни родителей, никого, кто был ему дорог. От этого можно сойти с ума.
Если бы я знала...Если бы я только могла предположить, я бы не отпустила его одного. Я бы полетела вместе с ним, и сейчас мы были бы рядом. Мы проснулись бы вместе через двадцать лет, и наша любовь помогла бы нам выжить в новом, чужом нам мире.
Но я была лишена такой возможности.
Иногда ответ на самые трудные и нелепые вопросы приходит случайно, как бы сам собой. Почему я решила, что у меня нет такой возможности?