Коллин глубоко спит далеко в космосе. Но чтобы проснуться одновременно с ним, мне вовсе необязательно находиться рядом. Я могу всё это время спать, как и он, здесь на Земле.
Эта мысль была настолько абсурдной, что показалась мне донельзя простой и гениальной. Как хорошо, что она вообще пришла в мою голову, ведь я панически боюсь искусственного сна.
Боюсь? Кто сказал, что я боюсь? У меня не было ни капли страха, ни даже тени сомнения. Моё сердце застучало часто-часто, а душа затрепетала от радости. Выход найден. Единственный, невозможный, но он есть.
Я едва дожила до утра. Если бы можно было, я помчалась в центр искусственного сна среди ночи. Но несколько часов ожидания пошли мне на пользу. Я сосредоточилась, привела мысли в порядок и сообразила собрать все документы, которые, на мой взгляд, могли бы понадобиться.
Центр искусственного сохранения жизни выглядел вполне безобидно. От него совсем не пахло смертью и безнадёжными больными, как я по глупости привыкла считать. Сейчас для меня он буквально благоухал надеждой. И в воздухе почему-то пахло цветами. Мне было легко и хорошо. Довольно странные чувства, если учесть, что я шла на собственную маленькую смерть. Смерть того, к чему я привыкла.
Как они будут жить без меня, мои родные? Арнольд, Димарис, Виктор и Дасти? А мои две оставшиеся аквариумные рыбки? Это была грустная нотка в сонате моей воскресшей надежды. Поэтому я старалась отогнать от себя мысли о родных. В конце концов, у каждого из них свой мир, своя семья, свои любимые люди и дети. А у меня должно быть своё будущее.
Я люблю Коллина и хочу быть с ним. И я готова пойти ради нашей любви на такую жертву. Вы скажете, мой поступок несколько необдуманный. Может быть, но другого выхода просто не было.
Я стояла в приёмной и молилась, чтобы не встретить Арнольда. Вероятность этого была ничтожно малой, но по закону подлости, его могли вызвать именно сюда и в это же время. Я не боялась, что брат может остудить мой пыл. Арнольд вполне мог испортить мне настроение на ближайшие двадцать лет
Но звёзды были на моей стороне. Арнольда я не встретила, а начальник службы приёма пациентов оказалась милой и весьма привлекательной особой.
Вера Кустова - так было написано на её идентификационной карточке. Эта женщина внимательно меня выслушала, хотя для этого понадобился почти час. В её глазах я читала симпатию и понимание. Когда в моём рассказе образовалась пауза, Вера взяла папку с моими документами и загрузила в видеотранслятор.
- Тебе уже двадцать восемь, Лара. - сказала она с удивлением.
- Да, скоро начну стареть. - моя попытка пошутить была довольно слабой. Вера, которой было уже за тридцать, её проигнорировала.
- Ты совсем как ребёнок. Сомневаюсь, что ты полностью отдаёшь себе отчёт, на что ты идёшь.
- Я готова. - для пущей убедительности я сделала большие выразительные глаза. Этот трюк всегда срабатывал с моими родителями. Вера улыбнулась.
- К сожалению то, о чём ты просишь, невозможно.
- Что? - я была искренне поражена. Я никак не ожидала отказа.
- Центр не может выполнить вашу просьбу, госпожа Пирс. Вы не больны и не являетесь близким родственником ни одного из наших земных пациентов. - Вера специально сделала ударение на слове "земных". Чтобы я поняла, что они не считают космонавтов своими пациентами. Значит, у меня нет шансов воспользоваться этим правом.
- У меня особая ситуация. - сквозь зубы прошептала я.
- Понимаю. И очень вам сочувствую. Но вы молоды, Лара. У вас вся жизнь впереди. Вы красивы и, несомненно, пользуетесь успехом у мужчин. Когда вы чуть больше повзрослеете, то поймёте всю абсурдность сложившейся ситуации, и даже скажете мне спасибо.
- Я так не думаю, госпожа Кустова. Я хочу поговорить с вашим начальником.
- Выше меня только звёзды, Лара. Поверьте, никто не позволит вам искусственно приостановить свою жизнь на неопределённый срок.
- Почему на неопределённый?
- Мне известно, какие прогнозы ставят учёные относительно возвращения "Татума 146-С". Есть вероятность, что он вообще не вернётся. Тогда это будет просто убийство. Или хуже того, корабль столкнётся с каким-либо небесным телом и погибнет лет через 60. Вы проснётесь и будете совершенно одиноки: ни друзей, ни родственников, ни надежд.
Какими бы ни были мои аргументы, Кустова оставалась непреклонной. Я поняла, что в её лице я вряд ли найду поддержку. Мои надежды рушились с той же скоростью, с какой любимый уносился от меня далеко в космос.
Звёзды вряд ли были на моей стороне. По крайней мере сегодня. Выходя из кабинета Кустовой, я столкнулась нос к носу с Арнольдом.
Надо сказать, помимо солидного жизненного опыта, мой брат отличался поразительной интуицией и сообразительностью. Мне даже не пришлось объяснять, что я тут делаю. Он понял всё, едва взглянув на моё лицо.
Я не сумела сдержаться: бросилась к нему на грудь и зарыдала.
- Скажи, зачем ты это сделала?
- Я хотела туда, к нему.
- Это не способ.
- Я не вижу другой. Но это уже не столь важно, потому что мне всё равно отказали.
- Центр вряд ли пошёл бы на это в любом случае.
- И что мне теперь делать?
- Как что? Жить. Просто жить. С нами, с теми, кто тебя любит, кому ты тоже нужна. Ты подумала обо мне, о Димарисе, о родителях? Как мы будем без тебя? Ведь если ты уснёшь, мы будем чувствовать то же, что и ты сейчас по отношению к Коллину.
- Прости меня. Я не знаю, как мне жить без него.
- Коллин всего лишь мужчина, детка. Когда-нибудь ты его забудешь.
- Не говори так. Коллин - мой мужчина, и я не хочу его забывать.
Я попыталась вырваться, чтобы убежать куда глаза глядят лишь бы подальше от Арнольда. Но брат крепко сжал меня в объятиях и не отпускал до тех пор, пока выражение моего лица не показалось ему менее безумным, чем было раньше.
Домой мы вернулись вместе. Арнольд уложил меня в кровать, а сам начал рыться в моих медицинских карточках. С некоторых пор медикаменты продавали строго по указанию врача, и вы не имели права купить даже витамины без специальной пометки в карточке.
Должно быть Арнольд хотел убедиться, что я не принимаю успокоительное. Какая глупость, я не настолько сумасбродка, чтобы оборвать свою жизнь таким унизительным способом.
- Арнольд, ступай домой к семье. Я обещаю, что завтра утром моё сердце будет биться, а губы - улыбаться.
- А глаза? - тихо спросил брат и осторожно взял меня за руку.
- Глаза оставь в покое.
- Я люблю тебя, Лара. - Арнольд нежно поцеловал кончики моих пальцев. - Помни об этом.
Я почувствовала, как глаза мои закрываются, а сознание уплывает куда-то вдаль. Я сильно устала, и тело охватила спасительная слабость. Я уснула мгновенно и даже не слышала, как Арнольд ушёл.
-14-
В жизни бывают моменты, когда время словно останавливается. Каждый день похож на другой, и календарь на стене отсчитывает месяцы словно капли в бесконечном океане. Ничего не меняется, но и не остаётся прежним. Я училась жить сама. И это получалось не так уж тяжело, как мне казалось раньше.
Страсти поутихли, эмоции улеглись, и только сердце продолжало биться в привычном ритме. Не имея своей личной жизни, я наблюдала за жизнью остальных.
Арнольд и Ольга получили разрешение на второго ребёнка. Это была такая радость, что никто до сих пор не мог прийти в себя. Они ждали девочку, которая должна была появиться на свет через три месяца.
Виктор и Мария возобновили свой брак. На удивление, им никто не препятствовал. Ни один семейный психолог не высказался против. Но в разрешении на ребёнка им было категорически отказано. К планированию и воспитанию детей в нашем полушарии относились чересчур серьёзно. Должно быть, ответственные за детей психологи не считали этот брак стабильным.
Виктору и Марии выпало серьёзное испытание: им предстояло смириться, что они смогут быть вместе, но у них никогда не будет детей. Я думаю, что это будет нелегко.
Но кто сказал, что жизнь состоит из роз и гладко вымощенных дорожек? В ней полно ухабов и терновых кустов. Пускай в нашем полушарии мы избавились от войн и насилия. Но никто не в состоянии уберечь человека от борьбы с самим собой.