Почему кругом одна боль? У кого-то голова идёт кругом от счастья, а кто-то плачет, потому что не может испытывать те же чувства. Неужели мир не может обойтись без боли?
Очевидно, господь создал нас мазохистами. Потому что, отрицая боль, мы тянулись к ней, как к чему-то родному. На душе становилось легче от сознания, что ты не один.
Я сделала несколько копий своей книги и разослала её по редакциям известных мне виртуальных библиотек. Один экземпляр я отправила Виктору, и уже к вечеру получила от него первый отзыв. Правда он немного отличался от того, который я рассчитывала услышать.
- А ты готова? - было первое, что спросил Виктор.
- Смотря что ты имеешь ввиду.
- Готова отказаться от всего, что любишь, ради того, кого любишь, даже не спрашивая, примет ли он такую жертву?
- У тебя слишком сложные вопросы, Виктор. По-моему, ответ и так очевиден.
- Твоя Кира ведь может ответить нет.
- Она ответит да. Здесь нет других вариантов.
Несколько секунд Виктор молчал, обдумывая ответ. Внутри него словно велась непонятная мне борьба.
- Это не так уж просто, как кажется на первый взгляд. Так или иначе, у тебя получилась хорошая книга. Немного хромает текст, но смысл мне нравится.
- Спасибо, - признаться в глубине души я ожидала от брата более распространённого ответа. Или хотя бы подробной рецензии. Виктор любит пофилософствовать.
- Я перечитаю ещё раз. Как только Мария позволит мне оторваться.
- Она у тебя?
- Да. - голос брата звучал до неприличия счастливо. Понятно, чем они там занимаются. Спасибо, что ещё нашёл время прочитать мой роман.
- Красные розы - это было то, что надо.
- Красный цвет означает страсть. Это единственное, что я могу ей дать в избытке.
- Пожалуйста, Виктор, не прибедняйся. Ты даёшь ей гораздо больше.
- Но всё же меньше, чем она заслуживает.
Похоже, Виктор действительно не на шутку влюблён. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так о женщине. Неужели он способен любить кого-либо больше себя? Время и опыт меняют человека к лучшему. Хорошо, если при этом удаётся избежать потерь. Но, увы, это был не наш с Виктором случай.
К концу недели начали приходить отзывы других читателей. В основном это были ответы роботов-редакторов. Согласно законодательству каждое написанное произведение проходило электронную проверку цензурой. Если текст содержал факты, способные пагубно воздействовать на психику человека - например, насилие, детский секс, удовольствие от нанесения телесных повреждений и прочие вещи, которые отвергались обществом - произведение уничтожалось, а автор приглашался на сеанс к психоаналитику. В остальных случаях отрывки произведения размещали в виртуальной библиотеке. Если число желающих прочитать полный вариант составляло больше пятидесяти, книга направлялась на рассмотрение издательств.
Ещё через две недели мой видеофон был завален сообщениями от редакторов издательств. Оказалось, за последние три дня запрос на мою книгу поступил от сорока читателей. Одним из них оказалась жена директора издательства "Феникс". Моя книга растрогала её до слёз.
Но редактор издательства был не столь сентиментален. Он раскритиковал меня в пух и прах.
- Я бы назвал вашу книгу сплошным графоманством. История любви, банальная до ужаса и столь же нереальная для нашей планеты.
- Почему?
- Как, по-вашему, девушка может пробраться на космический корабль незамеченной, если повсюду сенсорные датчики.
- У неё есть пропуск любимого.
- Да, и отпечатки пальцев, и фотопроекция радужной оболочки глаза.
- Вы придираетесь к технической стороне вопроса? Других претензий у вас нет.
- Огромная масса претензий. Просто я хочу быть до конца объективным. Ваша речь весьма и весьма хромает. Отсутствует чувство поэзии, да и чувственная сторона романа выглядит чересчур фанатичной. Сомневаюсь, что ваша книга понравится большинству читателей. Я говорю от всей души.
- Я не преследую цель разбогатеть. Мне просто хотелось написать книгу.
- Вы её написали.
Не могу сказать, была ли я огорчена до глубины души или же мне просто было неприятно. Зачем он вообще позвонил, если книга ему не понравилась. Мог бы и не портить мне настроение.
К концу вечера я чувствовала себя выжатой как лимон. Господи, и зачем я только поддалась порыву опубликовать мою книгу. Написала и положила бы на полку. И не слушала бы этих чёрствых стариков. Я совсем не хотела славы. И тем более не думала о деньгах. Просто мне хотелось крикнуть всему миру: смотрите, мне больно. Смотрите, как я побеждаю свою боль. Теперь я понимаю, что это было глупое желание.
Все редакторы были солидарны в одном: я весьма плохо строила фразы. Чересчур увлеклась описанием своих чувств. В моей истории не было ничего такого, что заслуживало бы того, чтобы она разошлась широким тиражом. В конце концов, терпение моё лопнуло, я отключила все средства связи и поехала в гости к Арнольду.
Он тоже читал мою книгу, но почему-то не спешил высказывать своё мнение. А Ольга была слишком поглощена заботой о детях, чтобы хотя бы подержать её в руках.
- Почему люди так жестоки? - спросила я брата. Арнольд усмехнулся и приобнял меня за плечи.
- Некоторые считают своим долгом указать другим на их недостатки.
- Мне, пожалуй, стоит удалить книгу из виртуальной библиотеки. Пока они меня не доконали.
- Зато тебе есть, чем занять свои мысли. Это полезная для тебя встряска.
- Спасибо, братец. Прошлая встряска едва не свела меня с ума. И ты, между прочим, изрядно в ней поучаствовал. Даже усыновил мою собаку.
- Это не я. Это Димарис. Он теперь жить не может без Дасти. Говорит, что его подружка без ума от его пса.
- Я рада, что хоть кому-то хорошо.
- И тебе тоже могло бы быть хорошо, если бы ты слушала своё женское начало.
- Ты имеешь ввиду секс с Сергеем?
- Секс связывает многих людей намного крепче, чем ты можешь подумать. Может быть, тебе не стоило упускать этот шанс.
- Если говорить о шансе, то он вряд ли упущен. Сергей не даёт мне прохода.
- Рад это слышать.
- А я не очень.
- Это твоя жизнь, твой выбор. Только не думай, что Сергей будет ждать тебя двадцать лет. Когда любовь приносит слишком много боли, у организма начинается передозировка.
- Спасибо за совет. Арни, скажи, книга действительно не удалась?
- Я бы так не сказал. Хотя я не очень люблю романтику, но каждый, в том числе и я, может почерпнуть в ней что-то своё.
- Что именно?
- Не знаю. Но если бы книга действительно не удалась, никто вообще не обратил бы на неё внимания.
- Почему же тогда все меня критикуют?
- Это их работа. Но ведь они почему-то звонят?
В словах Арнольда было зерно истины. Редакторы почему-то звонят. Ругают, критикуют, высказывают своё "фе", но всё равно звонят.
На следующее утро мне позвонила женщина-редактор. Не скажу, что она была в особом восторге от книги, скорее она казалась озадаченной, но её слова заставили меня призадуматься.
- Мы планируем издать вашу книгу большим тиражом. Мы можем встретиться сегодня, если вас это не затруднит?
- Конечно, можем. Я освобождаюсь в пять.
- Тогда я приглашаю вас в ресторан "Прага". За счёт редакции.
Надо же, ресторан "Прага". Туда обычно ходили деловые люди, чтобы расслабиться и говорить о делах в позитивной обстановке. Карина Милославская, главный редактор издательства "Экспресс-альянс", была довольно миловидной пухленькой особой. Она любила вино и морепродукты. Я ограничилась соком и сырным салатом. Мы довольно мило побеседовали, прежде чем перейти к цели нашей встречи. Карина в течение всего вечера не сводила с меня глаз, словно старалась запомнить мельчайшую деталь. Иногда её взгляд напоминал мне лазер, с помощью которого доктора рассматривают состояние внутренних органов пациента.