— Что произошло? Как… — голос подводит, и пропадает. Стон срывается с губ незнакомца, и я смаргиваю слезы. — Тебе надо в больницу.
Поднимаюсь, но мое запястье стягивает железная хватка, не позволяющая позвать помощь.
— Не смей, — он стискивает зубы, словно говорит через боль. — Мне туда нельзя.
Как нельзя, он что, хочет умереть?
Мимо нас проносится какая-то иномарка, но водитель даже не останавливается, и я не знаю, что лучше: объяснять кому-то что произошло, или же попытаться самой помочь парню.
А ведь я перед ним в долгу…
— Ладно. Попытайся встать, — беру себя в руки и пытаюсь просунуть кисть под спину раненного, чтобы помочь ему. Со второй попытки нам это удается, и я веду его к своей машине. Благо он в сознании, потому что тащить его в одиночку я просто не смогла бы, он слишком огромный.
Открываю заднюю дверь и незнакомец падает на сиденье, и я слышу витиеватое ругательство.
Захлопываю дверь и оббегаю машину. Выжимаю газ до упора и срываюсь с места. Всю дорогу судорожно прислушиваюсь к шумному дыханию незнакомца, боясь, что он попросту перестанет это делать и умрет. Но он дышит, хотя и со странным свистом, и я продолжаю гнать, сжимая руль до побелевших костяшек.
В городе дважды проезжаю на красный свет, и как только заезжаю в свой двор нервы сдают.
Рано, еще слишком рано расклеиваться.
Стираю со щек капли, и выхожу из машины, чтобы помочь незнакомцу.
Он пока в сознании, но его тело становится тяжелее с каждой секундой. Игнорирую вопросительный взгляд консьержа, и подвожу мужчину к лифту, судорожно долбя по серебристой панели будто это поможет ускорить эту многотонную штуковину.
Подъем почти финишная прямая, и как только дверцы на моем этаже расходятся, мужчина теряет сознание.
Чтобы дотащить его до постели в комнате для гостей мне требуется еще пятнадцать минут, хотя расстояние всего ничего. Но сложность в том, что он без чувств и я буквально волоком тащу его по гладкому мрамору пола.
Как только мне удается обрушить его безжизненное тело на матрас, я выдыхаю и позволяю истерике завладеть разумом на несколько секунд.
Громкий всхлип заставляет опомниться. Стираю со щек слезы и опускаю голову на широкую грудь незнакомца, прислушиваясь. Кажется, пульс есть, но очень слабый. Надо осмотреть его на наличие ножевых или огнестрела.
Не зря же он категорически не позволил вести его в больницу.
Дрожащими руками расстегиваю окровавленную куртку и замираю, видя что черная футболка насквозь пропитана кровью. Прижимаю руку, поднимаю и вижу как кожа окрасилась бордовым.
— Боже…
Соскакиваю и бегу в ванную за тазиком с водой и полотенцем. Там же цепляю аптечку и ножницы.
Расстригаю одежду на нем так быстро, насколько позволяют дрожащие руки. Джинсы, футболка, рукава куртки — все это лохмотьями ложится на кровать под могучим телом, и я макаю белое полотенце в воду и начинаю смывать с мужчины кровь. Вода так быстро окрашивается в бордовый, что приходится дважды ее сменить. Его мощный торс, мускулистые бедра, накачанные руки сплошь покрыты синяками и кровоподтеками.
Его так сильно избили, что удивительно, как он вообще выжил. Хотя странно, на лице ссадин почти нет, лишь одна кровавая рана на виске, но промыв ее понимаю, что она поверхностная.
На теле лишь синяки, но сбоку вижу тонкий порез, будто от ножа. Он неглубокий вряд ли задеты какие-то жизненно важные органы, но именно из-за него он потерял столько крови.
Приношу еще одно полотенце и меняю воду, промывая раны. В аптечке находится бинт, который я туго привязываю к месту пореза, щедро посыпав рану обеззараживающим порошком. Не знаю, все ли верно делаю, но действую скорее на автомате. Незнакомец так и не приходит в себя, и я пытаясь не тревожить его прикрываю сверху тонкой простыней и замираю.
Почему-то раньше, он казался старше, хотя сейчас рассмотрев его хорошенько, я понимаю, что ему нет и тридцати. Аккуратно опускаю голову ему на грудь и слушаю. Кажется пульс есть, значит жить будет. Уношу его вещи в мусорное ведро, но в последний момент решаю проверить карманы и я удивлением обнаруживаю пропуск в стрелковый клуб «Сокол» на имя Каримова Рустама. Значит, Рустам.
Откладываю пластиковую карточку и выбрасываю тряпье.
Подхожу к зеркалу и ужасаюсь. Плечи, грудь и руки в крови. Видимо, когда я несла его, перепачкалась сама. Надо принять душ.
Скидываю платье прямо в комнате для гостей и подцепив полотенце иду в душ. Нельзя там долго задерживаться, вдруг незнакомец придет в себя.