Всю дорогу до особняка я не нахожу себе места, и нервно ерзаю на сиденье. И как оказывается, предчувствие меня не обманывает, потому что как только отец входит в дом он без предисловий рубит на корню все мои наивные надежды.
— Через месяц ты выходишь замуж.
9
Слова отца как ледяной душ окатывают меня и дыхание перехватывает.
— Но пап…
— Идем в мой кабинет, — обрывает на полуслове и не глядя на меня выходит из гостиной, а я не чувствуя ног иду за ним, слыша как осколки мечты хрустят под ногами. Преподавательская карьера, мои детки, которых мне хочется учить — все это осталось в прошлом, а впереди меня ждет другая бездарная жизнь жены какого-нибудь зажравшегося бизнесмена, которому некогда заняться поисками половинки и он предпочитает выписать ее по каталогу. Ну, или у друга перехватить.
Унизительно.
Папа входит в кабинет и швыряет кейс на стол, отчего тот грузно падает и сносит подставку под карандаши. Но бизнесмен Королев не обращает на это внимания, он проходит к окну, упирает руки в бока начинает говорить.
— Семья твоего жениха готова была подождать, пока ты окончишь учебу, мне удавалось уговорить их не спешить, но сейчас прошло более чем достаточно времени и они ждать не могут. Им тоже нужны наследники и они не намерены больше терпеть отсрочки.
Он говорит со мной, но до сих пор так ко мне и не повернулся, все еще глазеет в окно. Становится трудно дышать.
— Зачем ты согласился на эту сделку? — Сдавленно произношу, хотя знаю ответ, но негодование все равно рвется из груди, заставляя глаза защипать. — Не надо было…
— Ангелина! — резко обрывает и оборачивается сверля меня взглядом. — Я сразу сказал, что жениха подберу тебе сам. Ты росла с этой мыслью и глупо сейчас высказывать что-то мне, потому что все уже давно оговорено.
— Но я надеялась, ты передумаешь… — хочу проглотить язык за мольбу в голосе. От безысходности хочется выть. — Я думала ты хотя бы скажешь мне кто он или позволишь познакомиться с ним, а вдруг он… — дыхание перехватывает и я замираю. — А вдруг он стар. Папа ты отдашь меня за старика?
— Он не старик, но безусловно старше тебя. Разница в возрасте пойдет тебе на пользу, он будет сдерживать твои порывы и феминистские наклонности. Он заставит тебя остепениться и стать матерью. И никакой карьеры. Так лучше для всех!
— Но папа! Я хочу хотя бы увидеть его. Это же так просто…
— Ладно. Сегодня на приеме тебе это удастся. Но учти, если ты хоть слово скажешь против, я больше никогда не пойду тебе навстречу! — Отрезает, и я осекаюсь под его суровым взглядом. Весь запал мигом улетучивается и силы покидают. Я сажусь в кресло в его кабинете и обмякаю.
— Во сколько прием? — мой бесцветный голос рвет нервы.
— В восемь надо быть у Климовых. Твой жених тоже там будет.
Слова твой жених бьют под дых, и я вздрагиваю и поднимаю затравленный взгляд на папу. Он как всегда непоколебим и уверен в своей правоте. А меня всю трясет.
— Я…тогда я пойду.
Сжимаю подлокотники и поднимаюсь, стараясь не разрыдаться при отце.
— Ангелина. Я не стал бы соглашаться на ваш союз, если бы не видел в нем потенциала, — ну еще бы. Кто бы сомневался. — Прежде всего, для тебя. Ты еще спасибо мне скажешь.
Возможно, жених скажет спасибо за молодую жену девственницу. Но никак не я…
Разворачиваюсь и выхожу из кабинета, но в спину летит повелительный голос.
— У меня для тебя кстати подарок. У крыльца увидишь там, — и отец замолкает, когда его телефон начинает звонить. Он отвечает, но я уже не слушаю его. Бездумно иду к выходу из особняка, чтобы поскорее добраться в свою квартиру и удариться в слезы.
Открываю массивную дверь и оказываюсь на улице, и взгляд тут же натыкается на красный мерседес. На капоте машины золотой бант, и я понимаю, о каком подарке говорил отец. Вот только обида никак не стирается под напором радости от его широкого жеста. И я как последняя зажравшаяся идиотка подхожу к машине и поднимаю с капота ключ. Верчу его в руках с одной единственной мыслью: лучше бы отец подарил мне свободу.
10
Когда сзади раздается низкий голос, я сразу его узнаю.
— Неужели не рада подарку? Отец хотел сделать тебе приятно.
Оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на папиного коллегу.
— Здравствуйте, дядя Виталя, — безрадостный голос лучше любых слов говорит о моей неблагодарности отцу за дорогой подарок, и я пытаюсь хоть как-то исправиться ситуацию и натягиваю на лицо улыбку. — Красивая машина.
— Но ты все равно грустишь? — Он толкает руки в карманы и впивается в мое лицо прямым взглядом. Я никогда не говорила папе, но этот мужчина меня пугает. И дело даже не в его шраме, полосующем лицо от брови к скуле, и не в этом пронизывающем взгляде. Хотя от него бегут мурашки отвращения, потому что он вкупе с воркующим голосом создает ощущение, что он говорит со мной как с любовницей. Меня снова передергивает.