– Ария, но эти вещи никак не связаны, просто это жизнь и иногда плохое случается, – говорит как с умалишенной.
– Ты не понимаешь, – сквозь слезы бормочу, – ты не понимаешь.
– Не надо больше ничего доказывать, посмотри, как она реагирует, – говорит Кристи, обращаясь к сестре.
– Ладно, ладно, – поднимает руки сдаваясь. А я рыдаю, понимая, что больше никогда не вернусь в университет, ни под каким предлогом.
После ухода девочек я еще долго находилась в депрессивном состоянии. С одной стороны это было моей мечтой: однажды стать известной. Я всегда понимала, что для достижения цели надо будет долго учиться и даже окончание университета не давало сто процентных гарантий, что мои работы заметят, но это было моим шансом. А с другой – какой ценой мне предстояло этого достигнуть? Сначала потерять маму, а потом чуть не потерять лучшую подругу, хотя в каком-то смысле я уже ее потеряла, она никогда не будет прежней и все это произошло в первый день учебы. Кто может пострадать в следующий раз? Сколько потерь мне предстоит пережить? А что если следующий день в университете принесет очередную трагедию? Нет. Я к этому не готова. Не готова каждую секунду беспокоиться над вопросом, а что если? Ни за что.
Поэтому, когда вечером пришел Брюс, впервые в жизни отстаивала свое решение. Он пытался меня отговорить, но я была непреклонна. На удивление смирился с моим решением, чему была благодарна, находясь на грани. Тяжело отказаться от мечты, но понимала, что по-другому не смогу. Меня трясло от переизбытка эмоций, а Брюс, увидев это, поднял на руки, отнес в постель и долго шептал на ухо нежности, успокаивал, обещая, что он никогда не заставит меня делать то, чего не хочу. Я ему верила.
После снятия гипса с руки, он постоянно помогал с упражнениями, подбадривал и не давал сачковать. Поначалу мне не хватало сил даже на поднятие руки, я постоянно потела, как будто кирпичи таскала, но усиленные тренировки приносили свои плоды и к моменту снятия гипса с ноги, я могла полноценно двигать рукой. Да, она еще болела, стоило взять в нее бутылку с водой или что-то тяжелое, но теперь могла, как согнуть, так и разогнуть ее без болезненных ощущений. Пробовала рисовать, хоть и не могла это делать часами, но навыки не потеряла, чему была рада. Для меня рисование всегда было своего рода увлечением, хобби, наверное, именно родители хотели сделать из этого профессию. Я же хотела рисовать и чтобы мои работы увидели мир, но и если этого никогда не произойдет, не брошу.
Когда же сняли гипс с ноги, Брюс нанял физиотерапевта Кэтти, которая изматывала меня тренировками по несколько часов на день, издевалась, как могла. Нога болела, ныла, когда на нее наступала, но Кэтти всегда спрашивала:
– Ария, скажи, какой силы боль по шкале от одного до десяти?
– Не знаю, может семь?
– Если не уверена, значит меньше семи. Так что давай не ленись, встала и пошла.
Было сложно, а постоянные подначки Кэтти раздражали, но она не давала расслабляться, а когда боль была сильной, разминала и делала массаж. Так что уже через месяц я почти не чувствовала боли, но теперь каблуки были под запретом на какое-то время. Брюс же воспринял эту информацию буквально, поэтому вся обувь на каблуках в мгновение исчезла, а вместо нее появилась другая без каблуков, либо на платформе.
В последний день моих тренировок присутствовал Брюс. Мы оборудовали в одной из комнат маленький спортзал, поэтому можно было заниматься, не выходя из дому. Они о чем-то переговаривались с Кэти, а я чувствовала злость, мне хотелось оттолкнуть его от нее, но вместо этого делала наклоны. Глянула на них, но увидела, что Брюс смотрит на нее без интереса, а как только переводит взгляд на меня, в нем загорается желание. Поэтому, мысленно дав себе пинок за ревность, продолжила тренировку, а через несколько минут ко мне присоединилась Кэтти, помогая и подсказывая. Брюс же со стороны наблюдал за процессом, и я часто ловила на себе его обжигающие взгляды. Хотелось остаться с ним наедине, но у него были свои планы и уже к концу тренировки он сказал:
– Ария, милая, у тебя есть час, чтобы подготовиться. Я пригласил братьев к нам. - Посмотрела на него в шоке. Хотелось швырнуть в него гантелью, лежащей рядом. Вот спрашивается, кто так делает? Нельзя было сказать раньше? Но, конечно, я такого не сделала, а спокойно закончила тренировку и еще более спокойно пошла собираться. Брюс наблюдал за мной с улыбкой.
– Не спеши, милая, они могут подождать.