«Можно», - безразлично прошелестело в ответ.
И снова он канул во тьму. Снова не было ничего - пустота, тишина, ни малейших ощущений. Безвременье. Вакуум.
«Значит, я умер, - подумал он, паря, бесплотный, в темноте. - Часть меня - в Змее; ну, а...остальное?»
«А остальное, Ронни, мальчик, поселим, пожалуй, сюда», - услышал он ответ и враз, моментально, ощутил себя в новом теле и увидел новый мир вокруг.
Это был лес. Не тот, полуживой, по которому он остервенело ломился в поисках входа-шлюза, не тот, в котором повстречал он...
Да, а кого он там повстречал? Был там кто-то еще, кто-то шел с ним плечом к плечу. Но недолго. И тот, другой остался жив, а он, Дэйк - умер. Потому и не помнит. Да и не хочет помнить. Мертвому о живом помнить незачем...
«Вот это правильно, - одобрительно шепнул кто-то. - Это ты верно решил. Верно!»
Кругом был лес. Сырой темный ельник, совсем как земной. Палая хвоя плотно укрыла землю. Чахлые осинки и желтоватая трава. Лужица стального цвета воды под корнями ближайшей ели.
«Это Пристанище, Ронни, - в третий раз мысленно обратился к нему кто-то, кого Дэйк пока не видел. - Слово-то какое, а? Пристанище... тихая пристань.»
«Это другой мир? Я уже не там, где был?»
«Там, где ты был - тоже Пристанище. И там, где Змей - Пристанище. Пристанище везде. Ты поймешь со временем. У тебя теперь много времени... И не обязательно оставаться в одном и том же теле; это дано тебе на первое время и на пробу. Не понравится - найдешь другое. Воплощение - высшая форма бытия; все здесь переходят из круга в круг, никто не стоит на одном месте. Здесь - не Земля, здесь ты свободен, навсегда свободен».
И он действительно стал свободен. Сознание его теперь не связывали рамки одного и того же тела, воплощений было много, и он странствовал по разным уровням в разных обличьях. В Пристанище нашлось, на что посмотреть. Сперва бывало страшно и мерзко, потом стало любопытно. Бояться мог бы человек, отвращение мог бы испытывать человек - а он уже не был человеком. Невозможно оставаться человеком, перейдя в нечеловеческую форму; когда-то мать учила его, что тело есть прах и тлен, а душа - вершина и сущность человеческая, но все это оказалась чепуха, ведь если вселить душу человека в дерево, дерево останется деревом. Иное воплощение - иные возможности. Иные возможности - иные стремления. Иные стремления - иная сущность...
Так было и здесь.
Дэйк перестал быть человеком, но еще кое-что помнил из своей человеческой жизни. И как-то раз, во время своих странствий по уровням и переходам увидел...
Да, это был он, тот парень, которого выпустили из ячейки. Теперь Дэйк уже знал - для чего... Но почему он - такой? Почему он не воплощен? Ведь он тоже умер, у него нет тела...
Своим нечеловеческим зрением Дэйк видел призрачную фигуру Андрея, теснившуюся среди таких же привидений в узком темном коридоре-переходе. Они перемещались над каменными ступенями, лица - изменчивые, текучие, будто рябью подернутые. Но глаза... Да, глаза Андрея он узнал.
И тогда же, в те секунды, он вспомнил - ярко, четко, как вчерашний день. Вспомнил как-то отчаянно, словно то должно было стать последним воспоминанием в его жизни. Вспомнил то, чего не помнил, пока был человеком.
Вспомнил, где было начало этого пути.
Это было не здесь. И это было очень давно.
Он тогда впервые переходил Осевое измерение - совсем еще молодой, зеленый, вчерашний выпускник десантной школы. Страшных баек наслушался - за глаза. Ну, что делать, лететь-то нужно. И полетел. Прошел Барьер...
Сначала ничего не происходило. Тот же отсек, тот же пульт. Ремни мягко притискивают тело к креслу. Но он-то знал, что это лишь вначале, что вся эта тишь да гладь - только корочка над бурлящим ужасом, и что вот-вот ужас проломит ее и попрет наружу...
И точно.
В углу отсека зашевелились какие-то тени, кто-то уже был там, сидел на полу, обхватив руками колени.
«Морок, морок, чудится мне», - твердил про себя Дэйк, обмирая. Очень уж это было страшно - увидеть в своем корабле постороннего, когда находишься черт знает в какой дали от любой планеты, звезды, вообще от всего. Ты - в Осевом! Ты - вне времени, вне пространства. Здесь не может быть никого, кроме тебя...
А морок в углу уже встал и оказался молодым худущим парнем в легком десантном комбинезоне, в десантных же ботинках. И комбинезон, и ботинки заляпаны какой-то гнилью, тиной, зеленью - Дэйку даже показалось, что в отсеке запахло болотом. А парень уже кинулся к нему:
- Рон! Ты живой!
«И откуда все призраки знают имена тех, кого пришли пугать?» - тоскливо подумал Дэйк. Он зажмурился, повторял себе: это не по правде, это мне мерещится...
А призрак обнимал его, хватал за руки, притянутые ремнями к креслу, прижимался грязным лицом к его лицу. Дэйк ощущал запах болотной грязи и вполне обычного человеческого пота, чувствовал, как легонько царапает его шею рукав затвердевшего от грязи комбинезона. У призрака были теплые руки, и он, кажется, даже плакал. И без конца нес полную чушь: