- ..Это Полигон. Это мы его сделали... мы, земляне. Понимаешь? Тебя забросили не на планету, а в искусственный мир. Все эти твари сделаны людьми. Воплощение человеческой мысли. Так сказал Первозург - я видел его, мне позволили до него дойти... И я тоже участвовал в Проекте. Я все вспомнил. Но я не был одним из тех, кто все это задумал, нет, я просто лаборант. Я и не знал, что там строится на самом деле. Мне говорили - я делал... Ну, вот, когда я все это узнал и вспомнил, то решил: стану прятаться, постараюсь остаться живым как можно дольше, буду наблюдать, изучать, разберусь, как там все теперь действует - там ведь все изменилось до неузнаваемости, а потом вдруг повезет, как-то сумею дать знать на Землю, или найду шлюз, по которому можно будет людей вывести, или еще что подвернется...
«Когда он исчезнет?» - думал Дэйк, сквозь прикрытые веки глядя на пришельца. А тот, сидя на полу напротив его кресла, говорил, уже тихо и задумчиво, словно для себя:
- ..Только ничего не вышло, меня быстро сцапали. Они ведь выпустили меня просто так, позабавиться, понимаешь? Следили, конечно. Дали побегать, а потом собирались принести в жертву. У них много всяких культов, не буду рассказывать - очень мерзко. Но там не до конца убивают. Меня потом воплотили бы в кого-нибудь из местных тварей. Мне повезло, я успел себе горло перерезать. Уж лучше так, чем... А тех, кто в Пристанище сами убили себя, почему-то не воплощают. Не знаю, почему. В Пристанище и кроме меня есть невоплощенные, но они, как бы сказать, не местные, они - души тех, кто умерли на Земле, не в Пристанище... А тех, кого там убивают, тех всех воплощают, часто во многих телах, потому что разумной материи не хватает - так они говорят. Я думал, что и тебя тоже... - Он осекся, медленно встал, опять дотронулся до руки Дэйка. - Постой... Но ты был старше, я помню... Да ведь тебя еще и не отправляли на планету Навей!..
И - все. Словно ветер дунул - и фигурка в мешком болтающемся комбинезоне дернулась и пропала. А взамен из угла поползла слизистая туша, заранее разевая клыкастую пасть, доползла, впилась Дэйку в ногу и принялась с упоением жевать, а Дэйк, дурея от боли, фантомной, но от того не менее мучительной, опять зажмурился и с запоздалым сожалением подумал: уж лучше бы тот парнишка остался, пусть бы болтал про свое Пристанище...
Дэйк потом забыл все это, то есть не забыл, а загнал подальше. К чему помнить то, чего не было? Кто и зачем запоминает сны?
А тут, стоя на ступенях в обличье лешего - вспомнил. Вспомнил - и человеческая сущность на какое-то время овладела его воплощением, леший обрел лицо того, кусок души которого носил в себе. И призрак узнал его, даже в таком образе узнал, протянул руки:
- Дэйк!
Тот, кто был Дэйком, отступал. Сознание обитателя Пристанища брало верх над человеком и твердило: среди невоплощенных нельзя долго находиться. И разговаривать тебе с невоплощенным не о чем. Уходи, уходи.
- Тебя воплотили, я вижу. - Призрак колыхался перед ним, как пряди тумана над водой, говорил, торопясь и убеждая: - Но ты ведь помнишь, что ты - человек, и помнишь, зачем ты пришел сюда? Ты теперь знаешь Пристанище. Знаешь его законы. Ты можешь попытаться уйти отсюда!..
- Я не хочу уходить отсюда, - ответил леший. - Я давно перестал быть человеком, как и ты.
- Я - человек.
- Нет, ты просто невоплощенный. Человек, которым ты был, умер. И Рон Дэйк тоже умер. Я - не он.
- Ты - он! Ты был им, ты был человеком. Ты - человек!
- Да, я был человеком. Но теперь я не человек. На Земле мне нечего делать. Здесь мне лучше.
Больше Андрей не видел Дэйка. Быть может, и встречал его в обликах разных тварей - ведь все эти твари зачастую носили в себе много кусочков разных человеческих душ - но Дэйк не показывался ему. Видно, он и впрямь не хотел возвращаться, но Андрей в это не верил. Поверить в это значило признаться, что Дэйк действительно умер, что он окончательно превратился в местное чудовище - не по облику, а желаниями, привычками, повадками. Поверить в это Андрей не мог.
Нет, Дэйк, конечно, хочет вернуться, но не знает, как это сделать. И поэтому скрывает свое отчаяние, внушает себе, что здесь хорошо. А он, Андрей, ничем не может помочь ему, и остается только ждать. Ждать и верить, что за Дэйком придут другие. Ждать и верить, что Земля не оставит всех тех, кто оказались заперты в этом аду, и что когда-нибудь их спасут.
Ведь они - Дэйк и другие, кого воплотили - все еще живые. И какие бы обличья не придала им садистски-изощренная фантазия умельцев Пристанища, они - люди. По-прежнему люди.