- Рисуешь очередную жертву? – он заглядывает за моё плечо, и я просто не успеваю прикрыть холст.
- Да-да, это ты, сидящий в кресле и с сигаретой в зубах, – Джон наглым образом выдёргивает из моих рук альбом. – Захотелось немного порисовать, и единственным натурщиком оказался ты. Я бы с радостью нарисовала Чеса, но…
- Но я куда интереснее, - заканчивает он за меня фразу, и я недовольно поджимаю губы, потому что он абсолютно прав.
- Но его сейчас здесь нет, - поправляю мужчину, забирая обратно свой альбом. – И больше без разрешения не бери мои вещи. Это личное.
- Ты меня рисуешь. Какое уж тут личное? – хмыкает Джон и присаживается на подлокотник кресла. – Могла бы сразу сказать. Я приму удобную позу, и ты…
- Спасибо, но лучше не надо! – прерываю его речь, пока он не зашёл слишком далеко. Я в последнее время стала замечать, что наши разговоры нередко сводились к шуточкам пошлого характера. Раньше это забавляло, а теперь конкретно напрягает.
Нужно ещё разобраться с Эдди. Мне очень хочется сходить с ним на свидание, но по непонятным причинам я постоянно нахожу отговорки. И дело вовсе не в Джоне.
Нет, не в нём.
Он пожимает плечами, мол “не хочешь – как хочешь”, берёт первую попавшуюся под руку книгу и читает её вверх ногами. Нет, так просто разговор не закончится. Я знаю о нём больше, чем он обо мне, и это явно его огорчает. Мы всё-таки напарники, прикрываем друг друга.
Такому человеку можно доверить не только секрет, но и жизнь. Все дело в том, что я просто не готова раскрыться ему, как та книга, что он держит в руках. Кстати, о руках. Смотрю именно на них и, как мечтательная девчонка, чуть не вздыхаю по ним.
Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей, верхняя пуговица по традиции расстёгнута, а галстук расслаблен и болтается на шее. Зачем его вообще надевать? Завершают небрежный образ бежевый плащ, взъерошенные волосы, словно он секунду назад встал с постели, ну, и классическая кривая ухмылка. Вот вам Джон Константин.
Ах, дьявол тебя подери, конечно же, причина в нём!
Складывается стойкое ощущение, что надолго меня не хватит. Я не сдержусь под натиском его карих, почти чёрных глаз. Они точно способны загипнотизировать кого угодно. Иначе как объяснить моё влечение к этому человеку?
Чем ты меня привлекаешь?
- Один парень хотел… - запинаюсь и мысленно проклинаю себя за то, что вообще решила завести разговор на эту щекотливую тему.
- Да? – отложив книгу, интересуется он и в ожидании смотрит на меня. – Без подробностей, пожалуйста.
- Я не об этом. Он хотел пригласить меня на свидание, но ничего не получилось, потому что мы были заняты новым расследованием. Ангелы, падшие ангелы – всё это для меня в новинку. Я бы и рада сказать, что проблема в занятости, но сейчас свободное время, можно смело отправиться в бар или ресторан, с тем самым красивым парнем, но вместо этого я сижу здесь и ничего не делаю. Что со мной не так?
- Во-первых, ты рисуешь меня, а это очень даже большое дело. Во-вторых, с чего ты решила, что проблема в тебе? Может быть, чувствуешь, что этот чувак та ещё подозрительная личность?
- Я бы почувствовала это или увидела.
Он ловит мой взгляд, и я сразу отвожу его в сторону.
- Ты знаешь, ответ на свой вопрос, - после минутного молчания говорит он.
И почему ты всегда прав?
***
Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного. (Овидий)
- Хочешь поговорить об этом?
Не могу ответить. Не могу пошевелиться. Ничего. Стою, словно приколоченная к полу, и не свожу взгляда с Джона. Когда он надвигается, как крадущийся кот перед прыжком на жертву, из моих ослабленных рук выскальзывает альбом, и я делаю шаг назад.
Слабая попытка отгородить себя от соблазна. Избежать желаемого. Но почему это так сложно – обнять его и позволить себя поцеловать? Я хочу дрожать всем телом от прикосновения этих крепких мужских рук и столь манящих губ. Они буквально просятся на поцелуй.
Успокойся, Зед. Вся беда в том, что у тебя давно не было мужика. Парадокс. Они мне на самом деле не нужны. Точнее, нужен всего один, и он стоит прямо передо мной.
- Хочешь поговорить о нас? – уточняет он, засовывая руки в карманы брюк.
Джон, да ты точно не дурак, прекрасно видишь, в чём проблема. Проклятье, нужно сваливать отсюда. Срочно. Он будто бы ждал этого переломного момента: понимающая ухмылка так и не сходит с его лица. Чувствую его пристальный, прожигающий взгляд, и от волнения мне только с третьего раза удаётся поднять с пола альбом. Карандаш куда-то закатился, ну, и чёрт с ним.
- Эй, дорогая, ещё немного - и я подумаю, что ты разучилась говорить. Со мной ты можешь быть откровенна.
- О таких вещах делятся с друзьями, подругами, но не с напарниками, - отвечаю с запинкой и, не глядя на мужчину, спешу в свою так называемую комнату. – Доброй ночи.
Я ведь всё правильно сделала?
Но так больше не может продолжаться.
- Что в этом такого плохого? – непонимающе спрашивает он, становясь позади меня. От близости с ним голова начинает ходить кругом. – Будь на моём месте кто-то другой, ты…
- Нет, - я вовремя останавливаю Джона, пока он не наговорил лишнего. – Разумеется, нет. Это… не так просто. Я не хочу, чтобы наши отношения зашли так далеко. Представляешь что будет, если я влюблюсь в тебя? Или того хуже – ты в меня. Катастрофа. И всему нашему делу придёт конец. Единственное, о чём мы будем думать, - так это о безопасности друг друга.
- Разве с самого начала было иначе?
- Ты… - набираю в грудь воздуха и сбивчиво спрашиваю. – Это мимолетное влечение?
- У тебя или у меня? – со смешком уточняет он, кладя руки на мои бёдра. Когда губы Джона прижимаются к моему оголенному плечу, я не могу сдержать слабого стона. – В спальне или прямо здесь?
Его слова отрезвляют. Отталкиваю от себя Константина и со всех ног бросаюсь прочь из дома. Он бежит следом, и это заставляет меня ускорить бег. Сердце гулко стучит в груди, адреналин затмевает разум, дорога перед глазами расплывается.
Пару лет назад мы с подругами делились своим самыми сокровенными желаниями. И вот нужно было мне в шутку сказать, что я хотела бы оказаться в руках разыгранного насильника? Хотела – получила. К тому же, ролевые игры никто не отменял.