Через два часа, когда Брайони Хони Фрейзер начала свой путь в этом мире, Полли открыла глаза и встретилась со взглядом мужчины, чью руку она сжимала, чья рука удерживала ее бесценную жизнь во время родов, и поняла в замешательстве, что это был не Ричард, а Маркус. Но прежде, чем что-то произнести, она потеряла сознание. Когда же пришла в себя, то обнаружила свою обожаемую новорожденную дочурку в кроватке, стоявшей у изголовья, и своего обожаемого мужа, сидящего рядом, сияющего гордостью и счастьем. Полли решила, что Маркус ей просто пригрезился.
Однако Ричард, забирая их с Брайони из больницы, радостно воскликнул:
– Какая удача, что Маркус был с тобой, когда ты начала рожать! Я предложил ему быть крёстным отцом Брайони.
Полли закрыла глаза, ее щеки запылали. Так это был не сон… Маркус находился с ней все это время. Так это был Маркус, он вытирал пот с ее лба, он приказывал ей тужиться… он нежно сообщил, что у нее родилась самая прекрасная, самая великолепная маленькая девочка… Маркус, а не Ричард…
Какое облегчение она ощутила, когда вернулась во Фрейзер-Хаус и узнала, что Маркус уехал по делам на целый месяц… За это время она забудет все свои эмоции и чувства, вызванные его присутствием при рождении Брайони.
Однако кое-что еще тревожило Полли и не давало ей покоя – поведение крошки Брайони: девочка признавала только мать и… кузена своего отца, дядю Маркуса. Она полюбила его сразу и безоговорочно, Маркусу подарила свою первую улыбку, его имя произнесла первым, ему навстречу сделала свои первые неверные шажки.
Ричард, похоже, не замечал этого и был очень рад, что его дочь обожает Маркуса так же, как и он сам. К тому времени, когда Брайони исполнилось три года, даже Полли согласилась, что предложение Маркуса превратить Фрейзер-Хаус в частный, очень изысканный и комфортабельный «семейный дом» для посещения его начальством оказалось прекрасным выходом для всех.
Полли была на своем месте в роли хозяйки. Гости ценили ее сердечность и доброжелательность, ее кухню. И верхом признания фешенебельности и изысканности их дома стало предложение руководства компании провести в этом году официальный рождественский ужин во «Фрейзер-Хаусе».
Вдохновленная своим успехом, Полли старательно изучала рецепты и кулинарные книги разных народов, желая превзойти саму себя. Рождественские праздники приближались, совпадая с четвертым днем рождения Брайони. Полли никогда еще не была так счастлива.
Ричард завязывал все новые знакомства, у него было много работы, дававшей ему заработок, но он по-прежнему мечтал о выставке в Королевской академии. Полли начала понимать, что этого никогда не будет, но молчала. Зачем разрушать мечты, столь важные для него? Она любила мужа, и этим все было сказано.
Он разрисовал стены дома, и его искусство вызывало восхищение и бесконечные комплименты и… давало ему новую работу. Портреты, выполненные Ричардом, были технически безукоризненными, однако Полли казалось, что его работам не хватает того единственного, что сделало бы их великими. Но Ричард был счастлив, а раз так, то была счастлива и она. Полли понимала, что Маркус, коллекционировавший современную живопись и хорошо разбираясь в ней, трезво оценивал талант кузена и слишком любил Ричарда, чтобы причинить ему боль, высказав свое истинное мнение.
И тут разразилась катастрофа.
Однажды вечером, возвращаясь на автомобиле с работы, Ричард попал в аварию и погиб. Полиция сообщила им об этом, когда Полли укладывала Брайони. Она была в доме одна, Маркус уехал по делам.
Ричард, ее любимый, красивый, похожий на мальчишку муж, был мертв, и вместе с ним умерла часть души Полли, которая принадлежала только ему.
Маркус спешно вернулся из Австралии на похороны Ричарда. Он приехал прямо из аэропорта, с изможденным и посеревшим лицом. Полли знала, что Маркус никогда не испытывал к ней симпатии, но очень любил Ричарда. И вот Ричарда не стало. На похоронах ее тетя, стараясь быть как можно мягче и деликатнее, сказала:
– Полли, я понимаю, тебе сейчас кажется, что мир рухнул и жизнь кончилась, но ты еще достаточно молода, чтобы попытаться снова устроить свою жизнь.
– Вряд ли я смогу полюбить кого-нибудь еще, – ответила ей Полли. – Никто и никогда не заменит мне Ричарда!
Маркус, слышавший ее слова, бросил на Полли недоверчивый взгляд, который еще долго преследовал ее. Они что же, считают ее легкомысленной девчонкой? Они не верят в ее чувства к Ричарду? Она докажет им, что они ошибаются!
ГЛАВА ВТОРАЯ
И Полли, приняв однажды решение, не изменила ему всю дальнейшую жизнь, целиком посвятив себя Брайони и работе. Когда малышке исполнилось семь, Полли последовала совету одного из коллег Маркуса, который порекомендовал ей превратить дом в эксклюзивный частный отель. Полли рассказала об этом Маркусу, и, к ее удивлению, тот согласился.
Она стала совладелицей и управляющей «Фрейзер-Хауса», небольшого загородного дома в георгианском стиле, как назвал его ресторанный обозреватель в своей статье, которую написал после посещения.
С годами в доме появился закрытый бассейн и гимнастический зал; отель славился превосходной кухней, что тоже привлекало гостей.
Полли приглашали вести собственную серию на TV, предлагали писать книги по кулинарии. Рейтинг отеля еще больше повысился, когда один из клиентов устроил в нем свадьбу дочери. Полли почувствовала, что достигла вершины.
Как совладелец дома, Маркус стоял в стороне от ежедневных забот, хотя, надо отдать ему должное, всегда оказывал Полли необходимую помощь и поддержку, если она его об этом просила. Он руководил компанией, был одним из самых молодых ее директоров и, к большому огорчению Брайони, провел два с половиной года в России в качестве консультанта-организатора дочерней фирмы.
Когда Маркус вернулся из Китая, Брайони принудила его пообещать, что, если она закончит учебу с отличием, он повезет ее посмотреть Великую Китайскую стену.
Смерть Ричарда лишила Полли заботы и дружбы мужа, но Брайони никогда не испытывала отсутствия любви и мужской поддержки в своей жизни – все это давал ей Маркус. Брайони обожала его так же сильно, как в свое время Ричард.
Иногда Полли чувствовала, что у них образовался магический круг, из которого она – мать Брайони – была некоторым образом исключена. Но объяснить это не могла. Скорее всего, Маркус по-прежнему относился к ней прохладно.
Брайони очень беспокоилась, что ее любимый дядя Маркус одинок, и задалась целью найти ему подходящую женщину, которая стала бы ему идеальной женой. И вот этот разговор… Из того, что она сообщила Полли, следовало, что женщина, которую она наконец нашла, Сюзи Ховелл, как раз того типа, который предпочитал Маркус, и благодаря своим талантам будет соответствовать дому Маркуса, о покупке которого он так неожиданно заявил полтора месяца назад, в качестве хозяйки.
– Тебе же всегда нравилось здесь, – запротестовала Полли, побледнев, когда он рассказал ей о своих планах. – Это же твой дом. Твой, мой и Брайони.
– Конечно, – холодно согласился он. – Но Брайони сейчас поступила в колледж. А ты сама недавно говорила, что иногда приходится отказывать гостям. Из-за нехватки места… Мои комнаты дадут тебе еще две спальни…
Полли не смогла принять то, что он сказал. Однако ей никогда не приходило в голову, что он может уехать из «Фрейзер-Хауса».
– Мне нужен собственный дом, Полли, – пояснил он ей отрывисто. – Мне необходима моя собственная жизнь. А сейчас, когда и Брайони уже достаточно взрослая, я чувствую, что мои обязанности по отношению к ней…
– Твои обязанности? – перебила Полли, шокированная его словами. – И ты только поэтому жил здесь? Только из-за Брайони?
Возникла неловкая пауза, во время которой она побледнела, а потом опять покраснела, когда он продолжил:
– Да, конечно. Не думаешь же, ты, что я жил здесь из-за тебя?