Лунгу Ирина
Ты для меня — свет
Глава 1
Очередная пустая бутылка полетела в стену напротив, и Дима зло ухмыльнулся, когда она разбилась вдребезги, окрашивая обои веером янтарных брызг, остававшихся на самом дне. Небольшая покосившаяся полка, в которую, очевидно, и целился Дима, осталась висеть на месте.
— Всё равно, я тебя когда-нибудь собью, — раздался пьяный голос мужчины, и он наклонился вперёд за сигаретами, потирая небритый подбородок ладонью.
По телевизору шла какая-то мыльная опера, но, скорее, он работал здесь как фон, потому что уж слишком погано было сидеть в одиночестве. Хотя, Дима считал, что именно одиночества он и заслуживает.
Он затянулся сигаретой, до боли втягивая дым в лёгкие, а потом медленно выдохнул, чтобы снова сделать одну огромную тягу. В квартире было отвратительно грязно, — везде упаковки из-под еды, которую он иногда заказывал на дом, грязная посуда, вещи, не более чистые, чем горы тарелок и чашек. А ещё ноутбук.
Дима перегнулся через подлокотник кресла и коснулся пальцем тач-пада. Ноутбук сразу ожил, экран озарился светом, и его взору предстала фотография. Он и Ира, счастливо улыбающиеся, стояли в обнимку на главное площади Рима, куда они ездили вместе отдыхать несколько лет назад. Ира была такой нежной и беззащитной, такой солнечной и яркой, как будто солнце, спустившееся с небес на землю. Дима улыбнулся, чуть кривоватой, пьяной улыбкой, от чего его черты разгладились и стали как будто мягче.
— Иришкааа, — протянул он, глядя только на лицо девушки, ласково улыбающейся ему с экрана, — Ты же понимаешь теперь, какая я с*ка! Да, я просто с*ка, но я сам себя за это накажу.
Он неловко поднялся на ноги, покачнувшись и чуть не свалившись обратно в кресло, потом подошёл к ноутбуку и поднял его с пола. Постоял некоторое время, глядя на лицо Иры и пошёл к окну.
На улице шёл дождь, мерзкий и холодный, сплошной косой стеной падающий на землю, уже покрытую слоем изжелта коричневых пожухлых листьев. Осень, стылая и противная, властвовала над городом. Приближался вечер, и, хотя ещё не было даже шести часов, всё кругом дышало приближением темноты.
Дима раскрыл окно и перевесился вниз, держа ноутбук за крышку. Ему показалось, что земля очень близко, несмотря на то, что он жил на тринадцатом этаже. Она вообще была какая-то странная — качалась перед глазами, будто было землетрясение. Дима пожал плечами и разжал пальцы, держащие ноутбук. Компьютер быстро спланировал вниз, при встрече с землёй превращаясь в груду обломков.
— Вот как-то так, — невесело пробормотал Дима и снова свесился в открытое окно.
Вот бы просто оттолкнуться ногами, и полететь следом, но это было бы слишком простое наказание за ту вину, что съедала его изнутри.
Мужчина снова распрямился и закрыл раму, потирая помятое лицо и раздумывая, что же ему делать дальше. Несмотря на то, что он был изрядно пьян, ему хотелось выпить ещё, чтобы свалиться где угодно без чувств и проснуться только завтра. Или послезавтра. Это уже не имело значения.
Дима похлопал себя по карманам в поисках бумажника и, найдя его глазами на тумбочке в углу, рядом с лежащими там же ключами от машины и документами, сгрёб всё это одной рукой и вышел из квартиры, даже не озадачившись тем, чтобы надеть куртку.
До ближайшего магазина, куда можно было бы добраться и пешком, Дима доехал в считанные секунды, несмотря на то, что опьянение достигло апогея. После того, как он приобрёл пару бутылок довольно дорогого коньяка, он направился обратно к машине, по пути чуть не сбив крошечную старушку. Он вообще плохо понимал, куда идёт и что ему делать дальше. Почему-то именно сейчас, когда он, впервые за неделю выбрался из плена своей квартиры, куда он сам добровольно себя загнал, ему вообще расхотелось туда возвращаться. Не хотелось быть одному, переключая канал за каналом и попеременно прикладываясь к бутылке, не хотелось целый день сидеть в той помойке, которой стал его собственный дом. Вообще не хотелось вести такую жизни, которую он вёл последние пару месяцев. И всё же он вышел из магазина и зашагал к своей машине, пьяно покачиваясь почти при каждом шаге. Вынув из пачки сигарету, которая тут же намокла, Дима скользнул взглядом по остановке, на которой стоял один единственный человек и приостановился, озадаченно нахмурив брови.
Вообще-то остановка представляла собой разломанную скамейку, да указатель, с изображённым на нём автобусом. Даже расписания вышеозначенного средства передвижения на ней предусмотрено не было. А вот девушку, которая стояла в ожидании транспорта, совершенно не заботясь о том, что по ней нещадно лупил дождь, он уже явно где-то видел. Светлые волосы намокли, влажными прядями обрамляя её лицо, в данный момент чёрное, от потёкшей туши, а короткий джемпер был совершенно мокрым, впрочем, как и обтягивающие её идеальную фигуру джинсы. В одной руке она держала сумочку, и ладошка её была красная от холода. Кажется, её звали то ли Таня, то ли Аня, а, может, Алина, Дима не мог припомнить точно. И виделись они с ней на празднике у Иры, несколько месяцев назад.
Дима подошёл ближе, потому что от открывшейся картины продрогшей и абсолютно мокрой девушки, одиноко стоящей на остановке, в душе его что-то шевельнулось.
— Аня? — спросил он, потому что теперь вспомнил, — её именно так и зовут.
Она перевела на него невидящий взгляд, словно ей было всё равно, кто к ней обращается, и обращается ли вообще, и отвернулась снова.
— Поехали ко мне.
Эта фраза и это предложение показалось ему каким-то закономерным, словно он и не мог предложить ничего другого, а девушка снова окинула его взглядом и кивнула.
Они прошли к его машине, и он распахнул перед ней дверцу, а когда она заняла своё место, кинул коньяк на заднее сидение машины и сел за руль.
— Давай покатаемся, — это были первые слова девушки, которые она произнесла каким-то охрипшим голосом, глухим от слёз.
Вместо ответа Дима только завёл мотор и выехал с парковки, вихляя на мокрой дороге. Но похоже, девушке, сидящей рядом было абсолютно всё равно на его манеру езды, она только сделала музыку погромче, давая понять, что к разговорам она не расположена и уставилась в окно.
Они катались несколько часов, в полном молчании, только оглушающе звучащая музыка рвалась басами из колонок, да визг тормозов сопровождал их поездку. Им повезло, и они ни разу не нарвались на сотрудников дорожной полиции, хотя то, как вёл машину Дима, должно было бы непременно привлечь их внимание. И когда ночь из чёрно-серой превратилась в чернильную, а на небе не осталось ни облачка, Дима припарковался у своего подъезда и помог Ане выйти из машины. Его опьянение понемногу прошло, и сейчас он просто наблюдал за своей спутницей, отмечая про себя её равнодушие относительно всего. Ей было абсолютно всё равно, кто и куда её привёз, и сейчас она, словно робот, поднялась с ним к нему в квартиру и вошла внутрь, совершенно не обращая внимания на то, какой беспорядок царит вокруг.
Дима вошёл следом, запирая входную дверь и бросая ключи на тумбочку.
— Я могу тут поспать? — Аня кивнула на небольшой диванчик, стоящий в прихожей.
— Зачем тут? — не понял Дима, — У меня здесь три спальни, выбирай любую.
Аня только кивнула, на полном автомате, и зашагала вперёд по коридору, даже не разуваясь. Дима прошёл следом, наблюдая за тем, как девушка легла на кровать, зайдя в спальню, прямо в мокрой одежде и сапогах, и, по-детски подложив руки под щёку, уснула.
«Нет, так дело не пойдёт, ещё подхватит пневмонию», — размышлял Дима, раздумывая над тем, стоит ли раздевать гостью. И, в итоге решив, что стоит, стал осторожно снимать с неё насквозь промокшие брюки, джемпер и сапожки. Потом, плюнув на все правила приличия, которые всё равно были отброшены в данной ситуации далеко и надолго, он снял с неё нижнее бельё, почти сразу же укутывая девушку в одеяло. Она не проснулась, только раз промычала что-то нечленораздельное.
«Если что, всегда можно сказать, что я раздевал её в темноте», — решил Дима, тем более, что так оно почти и было. Он развесил её вещи на сушилке, и, прикрыв за собой дверь, вышел из комнаты, оставив девушку спокойно спать. Прошёл в коридор, доставая из пакета бутылку коньяка и на ходу сдирая с неё пробку, а потом занял своё привычное место в кресле и, приложившись к бутылке, с наслаждением ощутил, как янтарный напиток согревает его внутренности и разносится по телу приятным, успокаивающим теплом.