– Я люблю тебя.
– Ты меня любишь. Ты, Лоскутов. Не я!
Нарывалась и понимала это, но остановиться не могла. Он отнял у меня возможность выполнить свой долг перед подругой. Мы едва ли не с рождения вместе и у меня ампутировали последние минуты с ней.
Мужчина прочистил горло:
– Да. Так было с самого начала: я любил тебя, а ты – другого. Меня всё устраивало и продолжает устраивать. Пойми, пусть даже через обиду, но прошу – пойми. Ты была в таком состоянии, что… Мы поедем на кладбище, обещаю, и…
– Тебя устраивало не это, Лоскутов, – прошелестела я. – Кому ты врёшь? Тебе нравится, что у меня весьма «подвижная» психика. Что я едва ли не признана сумасшедшей. Недееспособной. Не отвечающей за свои поступки. Я твоя игрушка! Ты нравишься себе в качестве благодетеля. Того, кто умеет платить жизнью за жизнь. Ты, наверное, считаешь, что выглядишь героем, кажешься лучше в глазах окружающих. Небось, смотришься каждый день в зеркало и гордишься собой. Я удобна тебе – ты со мной. Перестану – в расход. Но я не просила тебя платить мне за историю с Ирмой. Я могу жить без тебя. Я хочу жить без тебя.
Мы с минуту смотрели друг другу в глаза, но Илья сдался первым и выдавил сквозь зубы:
– Что? Что происходит.
Ему явно тяжело дались короткие слова, и как бы я не хотела, признавала, что так сыграть растерянность невозможно. Потому, смягчившись, добавила:
– Прости. Я не совсем тебя имела в виду. Твой брат – это его замысел. Однажды он сумеет тебе доказать, что я перестала отвечать твоим запросам. Не знаю, когда такое случится, но оно произойдёт. Сергей ждёт, пока ты наиграешься. Услышь брата. Он столько лет кричит тебе, чтобы ты бросил меня. Я столько лет мечтаю, чтобы ты бросил меня! Ты – деловой человек. К тому же жить с сумасшедшей, которая имеет справку – трудно. Опасно. Не достойно большого босса. Не подобает тебе. Потому все твои россказни про чувства – ересь. Смотри на пять метров вглубь земли, как это делает Сергей. Я удобна сейчас тебе – я у тебя есть. Когда ты уже наиграешься?
Последнюю фразу прошептала и была услышана Ильёй. Он побледнел, поджал губы.
– Запихнуть меня сюда, уверена, посоветовал Сергей.
Я увидела отклик в глазах мужчины, и невольно ухмыльнулась, но продолжила бить в неприкрытую бронёй самоуверенности точку:
– Он лучше всех понимает, что сделка, которую провернули его конкуренты и заставили его принять невыгодное предложение Семёнова – начало игры, долгой и сложной. Положив меня в клинику, он подстелил соломку себе и тебе. Он разыгрывает косвенную партию, где-то там, на стороне. Я понимаю его – смешно, но это так. Некто совершил подрыв усадьбы – ты в печали из-за расшатавшейся психики «невесты». Сделка срывается. К тому же перед братвой Семёнова есть возможность прикрыться.
Я хохотнула, и нарисовала в воздухе кавычки, а затем продолжила:
– Часть инвестиций твой братишка собирался предоставить со счёта, открытого на моё имя. Туда скоро придёт серьёзная сумма денег. Сейчас я не в себе, потому и переговоры откладываются. Вторым обоснованием может быть желание разобраться: кто же запалил домик и поджарил аж пятерых человек? Видишь, косвенно я очень тебе удобна.
– Ты бредишь.
– Возможно. Даже понимаю, что всё, что сказала тебе сейчас, выглядит действительно абсурдом. Но я здесь, а сделка? А деньги на мой счёт поступили? Не ответишь?
Я помолчала, вызывающе глядя на Илью. Он буравил меня взором, но безмолвствовал, потому продолжила сама:
– Не ответишь. Так вот сделка, я уверена в этом, приостановлена ещё вчера. Братва разбирается в деле. К тому же покушение на Семёнова рассматривается прокуратурой. Первая версия какая? Правильно: профессиональная деятельность. Ребята опасаются. Не так ли? Меня решили подержать в больнице, не светить перед полицией, пока криминал не разберётся, ведь иностранных инвесторов волновать не стоит. Они пугливые. А фирма, открытая под моё имя и есть тот буфер, на который должны упасть бабки.
Илья сделал шаг ко мне и, облизнув губы, как он делал в моменты сильного волнения, прошептал:
– Я люблю тебя. Любую. Ты сейчас зла, и я понимаю, мало того – осознаю, что поступил не так, как должен был. Не правильно. Очень надеюсь, когда ты окажешься дома, мы сможем снова сблизиться.