— Я просто обожаю нашу госсистему, — хмыкнул Генри. — Закон принят, но мы его соблюдать отказываемся.
— У них экзамены, — улыбнулся Том. — Тестовые, потом на практике, а потом еще комиссия по этике будет на собеседовании неоднозначные вопросы задавать. Мне тоже предстоит.
— Я думал, тебя практически устроили, — нахмурился Генри.
— Да, — кивнул Реддл. — Потому что после тренировок Алексея я с легкостью сдам эти экзамены. Даже сейчас. А в комиссии по этике главное подробно рассуждать, потому что правильного ответа там никогда нет. У них с самого начала вопросы, где либо ты нарушаешь закон, либо мешаешь жить магу.
— Сложность в том, — продолжил Тони, — что без подготовки такие экзамены не сдашь. И выучить все это, не зная, с чего начать, может только настоящий гений. При наложении защиты, например, нужно учитывать тип строения, количество подзащитных, даже их поведение. Не так-то просто. А обеспечение безопасности общественных мест? Вот ты вообще представляешь, с чего начать строить защиту чего-то вроде Мунго? А при угрозе извне? А если в больнице особый пациент? И при этом решаются более простые вопросы. Например, отдел постоянно занимается рассмотрением дел о превышении самообороны. Осматривают место, выносят вердикт. Рассматривают жалобы о чрезмерной защите дома, когда у кого-то на подлете к забору птички дохнут.
— Все, я понял, попасть сложно, работать еще сложнее, — отмахнулся Генри.
— Кстати, насчет членов Визенгамота, — Макс вытащил из кучи фотографий карточки двух мужчин, — Лорд Пруэтт и Мистер Браун. Несмотря на красавиц-жен, имеют еще и любовниц. Дай-ка мне Пророк.
Макс пролистал газету до раздела светская жизнь, ткнул пальцем в симпатичную ведьму со скрипкой:
— Кендра Вилстоун, скрипачка, дама полусвета, широко известна как содержанка и любовница Лорда Пруэтта. Сестра вот этого аврора. Можете поискать ее фотографии с более спокойных вечеринок, их квартет там выступает в черных форменных мантиях. Может, у нее и брошка есть.
— А мистер Браун? — Том рассматривал «этого аврора» со знакомыми запонками.
— У него долгий и продолжительный роман с полукровкой, которая снимается для рекламы женского платья в буклете Малкин, — пожал плечами Макс. — Ничего не доказывает, что причастна, это уже просто моя догадка.
— Да уж. Главный вопрос, как нам все это использовать, — тяжело вздохнул Тони. — Это ведь догадка, по сути. Никаких доказательств. Да и что мы ищем?
Все присутствующие в купе тяжело вздохнули. Действительно, как можно о чем-то говорить, если вообще все непонятно. Кроме такой мелочи, как общие планы людей из этого… ордена непонятной птицы.
Том стал Лучшим Учеником. Забот у него прибавилось, к тому же, он вел активную переписку со своими будущими коллегами, устраивал свой пока еще небольшой бизнес в магическом мире, учился, в сотый раз переделывал ритуал магических татуировок… И каждый вечер наслаждался возможностью быть рядом с невестой. Напряженный график, множество дел, теории заговоров, любимая рядом. Том все больше понимал, что ему нравится такая жизнь. Нравится, что мир словно вертится с огромной скоростью, вынуждая бежать, достигать, выполнять… а потом замирает, когда он легко целует невесту в висок, вдыхая ее духи с ароматом сирени.
А Натали читала свои книги, рассказывала истории и по-прежнему помогала всем, кто хоть немного в ее помощи нуждался. Младшие часто окружали ее неприступным кольцом, разбегаясь лишь при виде Тома. Если Нату дети любили, то Тома откровенно побаивались. Его это устраивало, а Нату забавляло.
В Пророке каждый день печатали новости о войне. О том, как на материке проигрывают по всем фронтам и небольшие отряды британских и американских магов, которые направились помогать в борьбе с Гриндевальдом, не особенно повлияли на ситуацию.
— Почитай что-нибудь, — Том отвлекал Натали от книги, — что-нибудь про любовь.
Натали задумалась на минутку, а потом спросила:
— А про любовь во время войны подойдет?
— А есть и такие? — удивился Том.
— Его написал русский поэт… О том, что любовь на войне — одно из самых важных.
— Да? Тогда читай. Надеюсь, моего знания языка будет достаточно.
Натали, грустно улыбнувшись, начала читать. И у Тома, уже действительно неплохо понимавшего по-русски, даже мурашки по коже пошли.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,