— А вам не пришло в голову спросить меня, прежде чем браться за перо?
Он промолчал.
— А я вам верила…
Какой же я была дурой! Эти бесконечные расспросы, вечное царапанье в блокноте… А я-то как идиотка откровенничала с ним, даже не задумываясь, зачем ему это нужно!
Торп положил свою ладонь поверх моей. Я отдернула руку.
— Я подозревал, что ты будешь против, и я тебя понимаю. Поэтому и решил сначала закрутить все дело, а уж потом сказать тебе.
Он полез в портфель, вытащил папку, пододвинул ко мне. Я открыла. Внутри лежала стопка листов толщиной сантиметров в пять. Я прочла заглавие, и тошнота подступила к горлу.
Прошло несколько недель. С Торпом мы виделись не часто. Каждый раз я умоляла его бросить книгу, и каждый раз он отказывался.
— Ты прочла? — нетерпеливо спрашивал он. — Ты только прочти — и сразу передумаешь!
Но я не желала читать. Заново пережить ужас смерти сестры, пусть даже увиденной чужими глазами? Ни за что!
Последний наш разговор состоялся на пляже туманным днем, вскоре после того как я рассказала о книге родителям. Те были совершенно выбиты из колеи, и папа, всегда такой спокойный, не скрывал своего гнева.
— Это ты привела Торпа в дом! — кричал папа. — Он сидел за нашим столом. Мы доверяли ему, потому что он твой друг!
Мы брели вдоль полосы прибоя, туман студеной сыростью окутывал лица.
— В последний раз прошу вас, — обратилась я к Торпу, — ради меня, ради моих родителей, ради Лилы. Откажитесь!
Он покачал головой:
— Не могу, Элли.
— Значит, так?
Он перевел взгляд на океан, там медленно входил в залив огромный корабль.
— Прости, — проговорил Торп.
Я повернулась и пошла прочь. Уже отойдя на приличное расстояние, услышала, как он что-то крикнул, но волны заглушили слова.
Четыре
После гибели Лилы я бродяжничала несколько лет подряд. С большим опозданием защитив диплом по литературе, устроилась официанткой и на временную работу в контору — надо же было зарабатывать на путешествия по Штатам, бесконечные разъезды на раздолбанных тачках, в обществе часто сменявших друг друга парней. В конце концов я отправилась в Европу. Одна. В то лето, когда я распрощалась со школой, а Лила закончила университет, родители раскошелились и мы с ней полтора месяца колесили по Европе. Мы так здорово повеселились, что торжественно поклялись повторить вояж через пять лет. Без Лилы пятилетний рубеж подоспел незаметно и так же незаметно миновал. Я жила в каком-то подвешенном состоянии, о будущем не задумывалась. Назначенный срок давно миновал, и вот спустя четыре года я купила билет за океан в один конец. Свое двадцать седьмое лето я провела, бродя по нашим с Лилой следам. Проехала тем же самым маршрутом: из Амстердама в Париж, из Парижа в Барселону, дальше — в Венецию и через Германию обратно в Нидерланды. Заходила в те же самые музеи, даже пыталась ночевать в тех же дешевеньких гостиницах, только далеко не всегда могла их отыскать, поскольку сроду не утруждала себя ведением дневника.
Купила книжку с краткими биографиями знаменитых математиков и побывала на могилах некоторых из них — Блеза Паскаля в парижской церкви Сент-Этьен-дю-Монт, Карла Гаусса в Геттингене, Лейбница в Ганновере, Христиана Доплера на кладбище Сан-Мишель в Венеции. Сестра их боготворила, мое турне по кладбищам было данью ее памяти. Сама не знаю почему, но после этого я словно немного приблизилась к ней.
Вернувшись домой, я снова взялась за временную работу, переходя из конторы в контору, без радости, без цели. Часто задумывалась — чем бы занималась Лила, будь она жива? Уж наверняка не такой ерундой. Жизнь ее имела бы смысл и цель и достигла бы значительных высот. Я же и через десять лет после ее смерти не могла отделаться от мысли, что влачу существование мнимого числа.
А потом, уже почти потеряв надежду отыскать себе дело по душе, я открыла свое призвание — кофе. Откровение снизошло на меня случайно, можно сказать, просто повезло. Лила, к слову, в такие вещи никогда не верила. Однажды, когда я шумно ликовала по поводу ее удачи (в школьной лотерее она выиграла плеер), Лила заметила: «То, что мы называем удачей, на самом деле результат проявления естественных законов, теория вероятностей».