12 мая
Норильск
Марина – Юле
Тогда тебя должно порадовать, что сразу после Ханоя с его сорокаградусной жарой я очутилась за Полярным кругом. Пурга, заледенелые дороги, тундра.
От гостиницы до культурного центра, где проходит фестиваль, мимо роддома с надписями на асфальте: «Спасибо за день, спасибо за ночь, спасибо за сына и за дочь!!!» – минут семь пешком, но такой свищет ветер ледяной, что мы заказываем такси.
Секунда! И ты на месте.
Долго летели над тундрой. Снега, снега, редкие деревца… Девушка Инна, организатор фестиваля и музыкант, рассказала мне – вдруг ее поманила Тундра. Внезапно Инна почувствовала ее властный зов. Вызвала такси, выехала за город, вечер, небо ясное, звездное, она в пальтеце, вязаной шапочке. Сказала таксисту – за мной сюда… через час.
– Я здесь подожду, – предложил таксист.
– Нет, – Инна говорит. – Уезжайте. Я хочу побыть одна.
Водитель отъехал и, слава богу, остался в поле зрения.
Стоит она посреди Тундры. Переживание, конечно, мощнейшее.
Через пять минут продрогла, аж вся заиндевела. Кинулась к машине. И они в молчании поехали в Норильск. Ни он, ни она за всю дорогу не проронили ни слова.
2007 год. Лето
Отрешаясь от всего, учитесь медленно дышать. Тогда вы познаете реальность, безграничную в своем источнике, поскольку в ней отсутствуют твердые, абсолютные и независимые сущности, и нет никаких границ и пределов взаимному проникновению вещей.
7 июня
Бугрово
Юля – Марине
Что я тут делаю, Марин? Очень важное дело! Выкашиваем Савкину горку – с Алексеем, и Алексей мне сказал, что длина лезвия у косы измеряется кулаками. Мы померили. У Алексея коса в восемь кулаков, у меня в шесть.
Кулаки его, а не мои, Марина.
Алексей покосит, и давай играть на губной гармошке (я кошу). А он смотрит на облака, все смотрит, смотрит, смотрит (я кошу).
– Да разве же можно, – он мне расслабленно говорит, – когда плывут облака, работать?
Рыбаки выкашивают протоку.
Всплывают водоросли, их уносит течением, как рубашки лебедей из крапивы в сказке Андерсена.
Недаром Алексей говорит, что у хорошего косаря коса, как щука, ныряет.
Но мы в воде еще не косили.
Пока еще.
25 июня
Уваровка
Марина – Юле
Юлька, привет! Спасибо за подарки и поздравления!
Помнишь, Люся мне говорила:
– Мариночка! Лёва тебя благодарит за кусочек торта, он его растянул на четыре раза. А я тебя очень благодарю за твои кости и кожи рыб!
Вдруг мне в Уваровку прилетел sms:
«S dnem rozhdeniya, dorogaya Marina!
Dalay Lama»
Как говорили в старых романах – кровь бросилась ей в лицо, тектоническая плита ушла из-под ног, сердце учащенно забилось. Я подняла голову и увидела в саду Лёню, лежащего на раскладушке с демонической улыбкой.
И все поняла.
14 июля
Бугрово
Юля – Марине
Иду, Марин, полевой дорогой, а она вся гудящая от пчел.
Радуга за радугой, ветер, солнце, мотыльки синие из-под ног выскальзывают, пух от одуванчиков медленно-медленно летит с горы.
Цветущая у нас сейчас трава овсяница, а она красная (особенно если смотреть издалека), и волны красной травы в полях, Марина.
P.S. А еще мятлик, смолянка, лисохвост, щучка, тимьян блошиный, камнеломка, ястребинка, пырей собачий… Ой-ой-ой! Нашла определитель растений, сейчас читаю.
Привет всем!
5 августа
Бугрово
Юля – Марине
На Савкиной горке Алексей посадил золотые шары, с горы золотые шары тянутся к звездам. На Савкиной горке я впервые увидела звездопад, звезды любят падать на Савкину горку. На Савкиной горке провожает закаты пес Диван.
Все в чабреце, Марин, сейчас здесь один чабрец. Не собираем чабрец, а дышим им.
На аллее старинных лип вечером, на знаменитой аллее Керн, по гравию в тумане ходят аисты.
Аля сегодня рассказала, что жил у них Федя Легковой («А почему легковой? – спросила я. – У него что, легковая машина?» – «Легковой, – она объяснила мне, – потому что он выпивал легко»), и вот этот Федя однажды ударил аиста. А аист – добрая, культурная птица, сказала Аля. И у Феди потом рука болела.