Сначала беседа шла скомканно: Дмитрий больше молчал, девчонки, не найдя подходящей темы, переговаривались о своем. За трапезой разговорились: запеченная на углях рыба с нежным золотистым картофелем и грибами действовала умиротворяюще. Скованность растворилась в сладком, с игривыми пузырьками шампанском; они чокались, смеялись и как бы само собой, без пошлого брудершафта перешли на «ты». В компании Огарев уже не выглядел чужим.
В ресторане было очень уютно и изысканно красиво: удобные диванчики, тихая музыка, на парапете, словно танцовщицы кордебалета, выстроились в ряд клумбы с кудрявыми белыми соцветиями, а впереди, подсвеченный со всех сторон, возвышался золоченый купол Исакия; внизу блестела Мойка с резво снующими по ней речными трамвайчиками и катерами.
– А танцы будут? – озорно глядя на Дмитрия, спросила раскрасневшаяся от вина Мохова. Чтобы опьянеть, Вике хватило бокала.
Инна непроизвольно бросила на подругу негодующий взгляд, который, само собой, не ускользнул от Огарева.
– Викусь, мы с тобой сегодня еще хотели зай-ти в театральную кассу. Пойдем, пока не закрылась! – пришла на выручку Светлана.
– По интернету посмотрим, – сопротивлялась Вика.
– По интернету не то, – Васильева принялась собираться. – Дима, спасибо, было очень вкусно! Нам пора.
– Да, пожалуй, пора, – согласилась Инна, поднимаясь с места.
– Нам надо припудрить носики! – объявила Васильева общий сбор в туалете.
– Пудритесь, девочки, я отойду! – деликатно покинул их Огарев.
В отсутствие Дмитрия подруги принялись убеждать Ясновскую, что той обязательно надо остаться.
– Какой мужчина! – щебетала Мохова.
– Выключай царевну, а то уведут! – наставляла Светка.
– Пускай уводят! – беспечно махнула рукой Инна.
– Тогда я забираю! – поддразнила Вика. На ее хитрой физиономии было написано, что она не шутит.
Когда девушки ушли, оставив Инну за столом, вернулся Дмитрий. Он присел напротив, чтобы видеть ее глаза.
– Веселые у тебя подруги, – сказал Дима для затравки. Еще несколько минут назад они непринужденно общались, но стоило им остаться вдвоем, как снова возникло напряжение.
– Самой нравятся. Если есть на примете симпатичные, неженатые друзья-пилоты, тащи их в наш девичий клуб. Вика мечтает познакомиться с летчиком.
– Буду иметь в виду, – туманно пообещал Огарев, напяливая маску ироничного циника.
– Кстати, ты ей понравился.
– Буду иметь в виду. Еще что-нибудь заказать? – Дмитрий полистал меню.
– Спасибо, я наелась.
– Тогда расплачусь, – он окинул взглядом зал в поиске официанта.
Инна стояла у парапета и смотрела на город. Ее ровная спина, угадывающаяся под шелком блузки, изящные ноги в тонких серых брюках, узкая талия, четкая геометрия тела, увенчанная разбросанными по плечам волосами (Огарев и не догадывался, каким удовольствием с некоторых пор стало для Инны освобождать голову от пучка с колючками шпилек). Девушка выглядела такой хрупкой, Дмитрию захотелось подойти ближе, обнять ее, провести рукой по мягким, без литра лака волосам. Обстановка шептала: действуй! Дима шагнул к ней. Его решительности хватило только на то, чтобы как бы невзначай коснуться ее руки, Инна руку не убрала, но при этом не приблизилась ни на миллиметр, оставаясь такой же недосягаемой, как и прежде.
– Красиво! – изрек Дмитрий, с ужасом понимая, что превращается в истукана с лексиконом Эллочки Щукиной.
Инна досадливо вздохнула. Она знала приблизительный сценарий их свидания. После ресторана они пройдутся по набережной в сторону Невского, возможно, около метро он купит ей цветы. Затем вернутся назад, в переулок, где Дмитрий оставил машину. Он отвезет ее домой и напросится на чай. Скучно!
– Не устала? – спросил Дима, когда они вышли на улицу со слепящими желтыми фонарями, беспардонно разрушающими нежную задумчивость вечера.
– Нет, – односложно ответила Инна.
– Прогуляемся?
Вышли к каналу Грибоедова и побрели по его гранитной набережной в сторону Казанского собора. По легенде, здесь немудрено заблудиться и как будто бы выпасть из времени. Этот уголок города мало изменился за годы: прежние строгие в своем гордом величии фасады, те же черные овалы ограждения, брусчатка. Вглядываясь в темную, пахнущую дождем гладь канала, Инна чувствовала, как прикасается к прошлому. Подумать только: по этим каменным плитам ступали известные люди, жившие больше века назад!
С антуражно-мрачной набережной парочка шагнула на оживленный Невский с его вечным движением: поток в одну сторону и такой же в противоположную. В сквере у Казанского собора продавали воздушные шары. Внимание Инны привлек один из них в виде самолета с надписью «А-380» на серебристом крыле. Ей только казалось, что Дмитрий держится отстраненно и ничего не замечает. Со словами «Я сейчас!» Огарев ринулся к лотку. Инна догадалась, что Дима решил подарить ей шар. Наверное, в виде цветка или солнца. А может, он вернется с розовым единорогом? Ей стало интересно, шаблонно ли мыслит ее ухажер. Ясновская загадала: если выберет самолет, то, так и быть, она будет к нему сегодня благосклонна и разрешит себя поцеловать. Возможно.