– Вау, Инка! Какие цветы, – завопила Вика из ванной комнаты.
– Всего пять тухлых розочек, – хмыкнула Светка. Она прибежала на возглас подруги и опытным взглядом оценила качество цветов.
– А тебе и таких не дарят, – урезонила ее Виктория.
Вика Мохова и Света Васильева ввалились в кухню и с любопытством уставились на Инну. Та невозмутимо заваривала чай.
– Признавайся, Инка, откуда цветы! – набросилась Вика.
– Мужчина подарил, – ответила за нее Света.
– Ну, подарил. Всем чай или кому-то кофе? – спросила Инна.
– Всем, всем! Ты нам зубы не заговаривай. Колись, кто тебе цветы дарит! – допытывалась Вика.
– Тебе же сказали: мужчина!
– Опять темнишь! Всегда ты так. Подруга называется. Мы хотим знать подробности.
– Нет пока никаких подробностей, – вздохнула Инна и, понимая, что девчонки не отстанут, добавила: – Максим с работы.
– Что за Максим? Давно это у вас? – последовали вопросы.
– Мы просто сходили в театр.
– И все?
– Все.
– Там одним театром не ограничилось, – со знанием дела поведала Светлана.
– Давайте пить чай. А то я голодная и замерзла! – пригласила к столу хозяйка.
– Инка поест, отогреется и подобреет, может, тогда еще что-нибудь расскажет, – согласилась Света. Ей и самой хотелось уже что-нибудь съесть.
На столе компанию дожидался горячий чай с ванильными слоеными булочками, которые они купили в пекарне по дороге после прогулки под ледяным ветром. Прогулка была запланирована в Летнем саду, но после сада Мохова всех потащила на выставку в Петропавловскую крепость, и подруги шли пешком через почти шестисотметровый Троицкий мост. Они нагулялись и намерзлись, потом все вместе поехали к Инне.
Ясновская жила одна в своей маленькой квартирке с минимумом вещей. Света и Вика еще не покинули родительские дома. У Светы была своя комната, которую она отвоевала у матери и старшей сестры, а в Викином расположении в ее большой семье находился лишь диван, и тот вечно занятый кем-то из домочадцев. Света и Вика не успели обзавестись собственными семьями, отчего с ними было легко и весело.
– Ну, – напомнила Мохова. – Ты нам еще что-нибудь расскажешь?
– Я вот тут стих сочинила. Про осень.
– Опять стих! – прыснула Света. Судя по гримасе Вики, она была солидарна с Васильевой.
Подруги не понимали ее увлечения стихоплетством. Вика называла ее стихи «хи-хи», а Света говорила: «стишки-грешки».
– Про осень потом. Ты лучше про Максима расскажи, – потребовала Виктория.
– Он симпатичный? – поинтересовалась Света.
– Тебе не понравится, – отрезала Инна.
Васильева выбирала исключительно иностранцев южных кровей. То у нее был роман с греком, то с итальянцем, а то в одно время она чуть не вышла замуж за турка, но в последний момент свадьба расстроилась, и Светке пришлось вернуться на родину. По словам Светланы, ее отвергли родители жениха – они видели в качестве снохи исключительно турчанку.
– Максим светлоглазый и белобрысый. А еще он худощавый, – Инна попыталась погасить интерес подруг.
Если не врать самой себе, Максим Комаров имел приятную внешность: стройный, подтянутый, с по-юношески открытым лицом. Его серые глаза имели такой необычный оттенок, что казались серебристыми, как перелив волны. Или это только Инна их такими видела? Она даже сочинила о нем стихи:
Максим работал руководителем проекта и появлялся в их отделе нечасто – находился преимущественно в разъездах. Про него говорили «молодой, да ранний», как бы желая подчеркнуть, что он не заслуженно занимает свою должность. Этакий везунчик-попрыгунчик. Многим старожилам «Лимба» не нравилось, что Комаров слишком быстро двигается по карьерной лестнице. Четыре года назад он пришел ничего не знающим молодым специалистом в проектный отдел. Опытные коллеги его всему научили, а он теперь выбился в начальники. Кому это понравится? Вот и ворчат, припоминая все его оплошности. А еще про Комарова говорили, что он за своим начальником носит портфель. Руководителем проекта Максима назначили совсем недавно, а до этого он полтора года ходил в помощниках.
Сами ворчуны никуда со своих мест передвигаться не стремятся. Руководитель проекта – это же вечная беготня по совещаниям и объектам.