С Артуром у нас разница в возрасте всего три года. Помню, когда он начал жить с нами, я, тогда ещё наивный подросток, летающий в розовых грёзах, влюбилась в сводного брата по уши. Слюни пускала, тайком глядя на его фотографии. Воровала его грязные футболки, чтобы спать в них, наслаждаясь запахом своего идола.
Не влюбиться в моего сводного брата было невозможно! Высокий и подтянутый, он был звездой школьной баскетбольной команды. Девчонки липли к нему, как мухи к мёду.
Артур знал о моей влюблённости и нагло пользовался искренним чувством наивного подростка.
Ослепляя своей обольстительной улыбкой, просил делать за него уроки, отмазывать у родителей, если не приходил ночевать. Ну а про то, что я штудировала интернет сутками напролёт, чтобы готовить ему всё самое вкусное и полезное, вообще молчу.
Говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Вот и я пошла по маминым стопам. Моя твёрдая уверенность в том, что если о мужчине заботиться, стряхивать с него пылинки-соринки и молиться как на божество, то тогда он будет любить меня до безумия, была непоколебима.
Какая же я была наивная дурочка!
Мне было четырнадцать, когда отчим впервые поднял на меня руку. Артур в этот момент тоже был дома. Утром мама пришла домой с ночной смены и увидела синюю гематому на моём лице. Мой сводный брат сказал ей, что я сама, неуклюжая растяпа, ударилась об стену, и он якобы был тому свидетелем.
В тот день розовое облако моей любви к Артуру испарилось по щелчку пальцев, оставив в душе болезненную пустоту.
Я перестала ему готовить, помогать с домашкой и вообще общаться с ним. И это было моей главной ошибкой. Потому что подонки объединились и начали меня терроризировать, нагло заставляя прислуживать им. Отчим изредка бил меня ремнём за непослушание и запугивал, чтобы я молчала. Угрожал даже убийством. Я плакала ночами в подушку и тихо радовалась, что хоть не насиловали.
Когда Артуру исполнилось девятнадцать, он бросил институт и стал много пить, шатаясь ночами со своими дружками. Из видного красавчика он превратился в худого болезненного алкоголика. Но ситуация стала ещё хуже, когда шайка, с которой он шарахался, начала принимать наркотики.
Артур погряз в бесконечных долгах. Родители несколько раз выгоняли его из дома, но брат постоянно возвращался. Вымаливал на коленях прощение, обещал измениться. Мама, конечно же, его прощала. Давала денег, окружала заботой. Но проходила неделя-две, и всё повторялось по новой.
Когда я закончила школу, в семейном бюджете не оказалось денег на моё образование. Мама устроила меня работать уборщицей в больнице, где сама всю жизнь проработала медсестрой. Мол, поработаешь сама, накопишь денег на институт, потом и поступишь. Но на деле вышло, что и моя зарплата уходила на выплату многочисленным коллекторам, которые сутками напролёт пасли нашу квартиру, если мы задерживали выплату хоть на день.
Две недели назад мама с отчимом разбились в аварии.
За рулем был Виталий. Мне никогда не нравилось, как он водил машину. Лихач чёртов! Возомнит себя пилотом скоростных гонок и, наплевав на бдительность, мчится на обгон по встречной. Рано или поздно это должно было произойти. Но не так…
Отчим убил мою маму, а сам остался жив. Из-за многочисленных травм ему сейчас требуются несколько операций, а затем дорогостоящая реабилитация.
И это всё ложится на мои плечи…
Глава 3. Ева
— Мля…а ты ничё такая цыпа! — Артур присвистывает, оглядывая меня с ног до головы. При этом цепко держит меня за руку, чтобы не убежала.
— Я ещё раз повторяю: я не буду продавать своё тело!
— Да угомонись ты уже. Пойдём к Дэну, пусть посмотрит на тебя. Может, он тебе другую денежную работёнку подкинет. С таким личиком полы не моют. А попка… мля… Ева, это ты вообще?
После нашего спора Артур заставил меня переодеться во что-то «сексуальное».
— Платье покороче, и чтобы сиськи торчали! — повторял, как попугай.
При этом встал стражем у входа в мою спальню и пригрозил расправой, если я посмею ослушаться.
Я тяжело вздохнула и поникла от отчаяния. Мой гардероб состоял преимущественно из поношенных джинсов и бесформенных кофт.
Какие там платья? А уж тем более сексуальные?
Тщательно порывшись среди вещей, я достала из шкафа старое мамино платье. Моё самое любимое из её гардероба. Облегающее чёрное платье на широких бретельках длиною чуть выше колен. Мне кажется, я согласилась вырядиться, только чтобы просто надеть его и вновь ощутить присутствие мамы.