"Странная, конечно, фантазия со стороны Гревилля: помчаться так, сломя голову, но…"
В конце концов, какое ему до этого дело? Эта мысль помогла ему отгонять множество неприятностей, не имевших прямого отношения к его жизни.
Он терпеть не мог всего того, что по напряженности, минорности хотя бы отдаленно напоминало сцену.
Он поднялся и, глядя на Тото сверху вниз, улыбался ей той обворожительной, ленивой ирландской улыбкой, которая, при всей своей бессодержательности, влекла к нему людей.
— Давайте выпьем чаю в городе, в веселеньком английском кафе? Автомобиль ждет меня внизу, у подножья холма.
Тото протянула ему руку.
— Я думаю, это доставит мне удовольствие. Они пошли рядом в полуденном мерцающем зное, лишь изредка освежаемом порывом ленивого морского ветерка; под ногами трещал выжженный солнцем вереск; в воздухе разлита была та летняя тишь, которая и успокаивает, и почему-то волнует воображение — вспоминаются луга, и подсолнечники, и задумчивая прохлада рощ. Тото глубоко вздохнула.
— Так хорошо, — сказала она, — так хорошо, что страшно хочется не быть расстроенной.
Темпест смеялся, глядя на нее; она забавляла его своей очаровательной непосредственностью.
— Но зачем же расстраиваться? — запротестовал он. — В конце концов, ведь поездка вашего отца в Англию — не народное бедствие? Согласны?
Он глазами улыбался ей.
Тото в мгновение ока облеклась в защитные доспехи.
— Генри Джеймс причислил бы меня к разряду "назойливо-эгоистичных" особ, — сказала она. И сразу стала старше.
"Куда девалась семнадцатилетняя девочка?" — с раскаянием думал Темпест и, как человек до крайности избалованный, возмутился, почувствовав натянутость.
Он попытался вернуться к прежнему интимному тону, но с этим, очевидно, было покончено: исчезла Тото — маленькая девочка и ее робкая доверчивость.
Он непринужденно взял ее под руку.
— Идемте, вы будете править. Вот этот зеленый автомобиль — мой.
— О, я обожаю править, — воскликнула Тото с прежним оживлением, разглядывая блестевший на солнце "Доррак". — Какой красавчик-автомобиль! — объявила она.
Темпест не без удовольствия отметил про себя, что "взрослое" настроение миновало.
Оно окончательно исчезло, когда она взялась за руль, а Давид и Ионафан неохотно расположились позади. От возбуждения Тото слегка посмеивалась, лицо горело красивым румянцем; золотые пряди волос отлетали назад на зеленую, сдвинувшуюся к затылку шляпу. Она сидела очень свободно, с природной грацией откинувшись на спинку. Ей трудно было бы выглядеть неуклюжей.
Темпест сидел подле нее, наблюдал за ней и слегка посмеивался под короткими усами.
Они пили в "Старой Англии" чай с датскими хлебцами с коринкой и чудесным датским маслом и пирожными "денди", которые, по мнению Тото, не только были неправильно названы, но представляли собой грубую подделку, так как в них не было миндаля, а только за миндаль Тото их и любила.
— Я всегда, Скуик рассказывает, вытаскивала все миндалины. В этом для меня вся прелесть пирожного, — важно пояснила она, причем ее подбородок слегка дрожал.
— Почему это он у вас?.. — спросил вдруг Темпест.
— Почему… что? кто? — растерялась Тото.
— Почему подбородок ваш смеется раньше вас? — бросил Темпест через плечо, направляясь к стойке за шоколадом.
Тото расхохоталась; теперь она следила за ним с тем легким, но радостным интересом, с каким присматриваешься к человеку, с которым недавно только встретился, но уже знаешь, что он придется тебе по душе.
Она думала о Темпесте с веселым одобрением: он был так красив! А она любила красивых людей. И одет он был прекрасно; башмаки того желтого цвета (цвета молодого тигренка), который так идет к темно-синему костюму. Вообще всё в нем как следует. Нет изысканности Бобби или отглаженного, без единой складочки, вида Чарльза, — просто большой красивый мужчина, точь-в-точь такой, каким ему полагается быть!
Он вернулся с огромной коробкой шоколада и протянул ее Тото.
— Я думала о том, что мне нравится, как вы одеваетесь и как причесываетесь, — откровенно сказала Тото.
К величайшему своему удивлению, Темпест слегка покраснел. Он рассмеялся с некоторым оттенком самонадеянности.
— Мне также нравится, как вы одеваетесь и как причесываетесь.
— Папочка чуть не умер, когда я остригла волосы, — доверчиво заговорила Тото. — Ворчал, пока не привык, а теперь ему нравится: у меня "постоянная" завивка, знаете? В самом деле "постоянная", потому что природная.